Ким Сен - В водовороте века. Мемуары. Том 3

Мне хотелось хотя бы на несколько месяцев вновь стать простым человеком и с обыкновенным паспортом в кармане осмотреть покрытые травами и густыми лесами места наших кровопролитных боев, хотелось покрыть дерном могилы павших боевых соратников и поблагодарить тех замечательных людей, что в трудный час помогли мне выжить, оберегали меня ценой своей жизни. Представлял я, как буду шагать в парусиновой обуви и гетрах, с вещевым мешком за плечами, проглатывая на ходу порцию скомканной каши, как это было во время партизанской жизни. И представлял, как я снова, закатав штанины, перейду через бурную реку и ручей.

Тоска, неукротимая тяга к обыкновенной жизни, кажется, присуща любым политикам. Нет ничего удивительного в том, что глава государства, решающий судьбу страны, завидует жизни простых людей.

После освобождения страны я не раз посещал Китай и Советский Союз. В Маньчжурии, а также в СССР, в районах Средней Азии, проживало много соратников и добродетелей, с которыми я обязан был встретиться. Но пост главы государства, строгие рамки официальных визитов не позволяли мне включить личные дела в программу пребывания в той или иной стране. Все мои помыслы были направлены тогда лишь на восстановление Родины, разрушенной и разоренной в двух войнах — антияпонской и антиамериканской.

Другое дело, если бы я посещал Советский Союз или Китай на правах простого гражданина. Тогда, наверное, не так трудно было бы встретиться с людьми, которые были связаны со мной в годы антияпонской войны. То, что мы порой тоскуем по жизни обыкновенного человека, объясняется этой причиной.

Услышав, что руководитель страны, глава государства, испытывает в будни ограничения, некоторые люди могут недоверчиво покачать головой и засомневаться: «Да разве может такое случиться?» А ведь случается! Когда я решаю поехать в какой-либо район для руководства работой на месте, некоторые работники появляются тут как тут и сразу же говорят мне: «Уважаемый вождь, там плохая погода». Когда же мне хочется поехать куда-то, чтобы встретиться с людьми, они предостерегают: «Уважаемый вождь, там болото, распутица, туда нельзя проехать на машине». Разумеется, они по-доброму беспокоятся обо мне, желая оградить от неудобств, но для меня все это является своего рода ограничением.

Наконец, в 1960 году Чвэ Иль Хва вместе со своей родней вернулась на Родину. Полная страданий, скитальческая жизнь, начатая в свое время стариком Чо Тхэк Чжу с переселения в Хэлун, только через 60 лет кровавых лишений и нечеловеческих испытаний закончилась прибытием его потомков в Пхеньян. Сколько же было счастья и радости у этой семьи, увидевшей образ Родины, ставшей теперь независимой и свободной, поднимающейся с гигантской силой из руин под знаменем самостоятельности!

Возвращение Чвэ Иль Хва на Родину по времени совпало с потрясающим историческим событием, когда вся страна ликовала по поводу репатриациисоотечественников из Японии, оцененной в мире как «крупное переселение нации из мира капитализма к социализму». Тогда же возвратились на Родину и наследники из рода Чо Тхэк Чжу.

В то время Чвэ Иль Хва было 67 лет. Ее волосы покрылись сединой, словно были усеяны белым снегом с теневой стороны ущелья Давэйцзы. Как и супруга Рян Сэ Бона, она не могла сдержать рыданий при нашей встрече и не отпускала моей руки.

— Матушка, зачем вы проливаете слезы в такой радостный день? Ведь мы остались живы и встретились снова!

Я как мог утешал ее, вынул платок, чтобы вытереть ей слезы, но она тотчас же поднесла к глазам тесемку своей кофты.

— Я разволновалась, вспомнила, как вы тогда страдали от жесточайшей простуды.

— Что вы говорите?! Наоборот, страдания выпали на вашу долю и, конечно, на деда Чо Тхэк Чжу. Я не могу забыть ваших благодеяний. И после освобождения Родины я посылал в Маньчжурию людей, поручив им найти вашу семью. Кажется, мы рассталисьс вами в Тайпингоу детом 1935 года? Мне сказали, что после этого вы, спасаясь от жестокого погрома врага, переселились в Нинань. Ну, и как же вы там проживали?

— Заготовляли и продавали дрова. Привозили их на том самом белом коне. Еле-еле сводили концы с концам и. Если бы не конь, которого вы подарили нам, все бы померли с голоду.

— Я рад что белый конь стал вам хорошей подмогой. Слышал, что уважаемый Чо Тхэк Чжу умер в 1953 году. Это правда?

— Да, так и случилось. Пока был жив, все время вспоминал вас. Как бывало услышит, что американская авиация бомбила Пхеньян, так и говорит: «Дай бог, чтобы Полководец Ким Ир Сен был здоров и невредим… Какая у него тревожная жизнь!» А в такие ночи он долго не мог заснуть.

Струны моего сердца были больно задеты словами Чвэ Иль Хва о том, что достопочтенный Чо Тхэк Чжу до последних минут своей жизни не забывал меня и от души желал моего здоровья.

Чувство народа всегда отличается неизменной верностью. Все на свете меняется, постоянной же остается только любовь народа к нам. Любовь эта передавалась и передается от давно минувших до сегодняшних дней, а завтра она будет еще сильнее и крепче. Это чувство бессмертное, вечное, напоминающее драгоценный камень, ибо сохраняет свои благородные оттенки при любых, самых трудных обстоятельствах, в бурях суровых испытаний.

— Да, очень жаль, что дедушка Чо Тхэк Чжу скончался так быстро. Прожил бы еще семь лет, смог бы вернуться на Родину. И поныне я не могу позабыть тот бревенчатый домик в Давэйцзы. Вам не случалось там побывать?

— Нет, не приходилось. Теперь-то, кажется, я бы не смогла там жить,

— Зачем же вам опять в такую глушь? Всю жизнь ходили по мукам, значит, теперь в окружении заботливых детей можете спокойно прожить остаток своей жизни. Я лично выберу вам квартиру.

15 апреля 1961 года, в день, когда мне исполнилось 49 лет, Чвэ Иль Хва навестила мой дом — поздравила с днем рождения и подарила на память авторучку. В то время она, смущаясь и переживая, рассказала примечательную историю той авторучки.

— Уважаемый Председатель! Тот белый конь, что вы подарили нашей семье, превратился вот в эту авторучку. По вашему совету мы щедро кормили лошадку и стали использовать ее по хозяйству. Но вскоре пришлось обменять лошадь на вола: опасались, как бы ее не забрали военные. Тот вол и кормил всю нашу семью. После освобождения отдали мы его в артель. Когда мы собрались возвращаться на Родину, в артели заплатили нам за вола. На эти деньги купила я вот эту авторучку. Дарю ее вам, чтобы у вас хорошо шли государственные дела, чтобы вы здравствовали долгие лета. Так что примите, пожалуйста, этот скромный подарок.

Я с глубоким волнением вспоминал необычную историю нашей многострадальной нации, которая была очень ярко отражена в жизненном пути семьи Чо Тхэк Чжу. Весьма символично, что подаренный старику белый конь вдруг превратился в авторучку.