Полина Жеребцова - Дневник Жеребцовой Полины (часть вторая, Чечня, 1999-2002гг.)

Ура! Будет макаронно-рисовый суп. В него мы положим все, что у нас есть.

Наш дом, наверное, уже сгорел, и паспорт мамы тоже.

Вовка и Аза где-то купили для военных водку. Это еще зачем? Я так и не поняла.

Вовкина жена тетя Оля постоянно хихикает и шепчется с солдатами.

Говорит, что старается ради еды. Командует всеми, кричит, а сама таскает в свою комнату чужой хрусталь и какие — то ковры. Наши комнаты разделяет кухня.

Во второй комнате поселились четверо: Оля с мужем, Аза и Лина.

Куда-то потерялся сосед Николай со своей парализованной мамой?

Они жили в том же доме, что и мы. Когда нас выгнали на зачистку, мы видели, как военные вытаскивали мать Николая, а он все твердил, что ее нельзя трогать…

У меня болят пальцы рук — большой и указательный. Вчера, когда несли сетку от кровати для бабушки Нины, пальцы «приклеились» к мерзлому железу.

На нем остались кусочки моей кожи. Варежек нет, я забыла их дома на холодильнике.

Сегодня в дневное время мама нашла мешок, а в нем примерно ведро-полтора темной муки! Он лежал в яме у дома на углу улицы. Мама взялась нести мешок, а какая-то бабка чеченка на нее «наехала» и громко заорала:

— Мое! Отдай! Он лежал возле моего дома. Я старая! Я не ела три дня!

Маме стало стыдно и жаль бабку. Она отдала ей муку.

Как орал на маму пьяный Вовка!!!

— Я вас кормить не буду! Кто ничего не принесет — еды не получит!

Мы молчали. Знали — виноваты.

Продолжаю.

Пока искала дрова, сочинила стихи. Вот они:

На снег, в Крещенье, 19-го,

Полина

Вовка пьян с вечера до утра и с утра тоже.

Нина и ее сумасшедший внук колют и пилят дрова.

Носят их в дом, делают запас на случай обстрела. Мы с мамой переделали наше окно. Еще раз затянули его клеенкой, ведь зима, январь, а мы, считай, на улице.

Потом помогали бабушкам, носили дрова.

Уже полдень.

Сегодня Вовка притащил и поставил в кухне железную печь. Вывел трубу в окно. Печь большая.

Надеюсь, что перестанут мерзнуть мои ободранные пальцы и ноги.

Я хожу в старом, очень длинном черном пальто. Оно мамино. Я в нем спала, когда нас вывели из дома. Под ним еще две кофты и дырявая куртка.

Чтобы ко мне не приставали, мама сделала мне по подбородку капли из теста, вроде прыщи. Припудрила их тертым красным кирпичом.

Получилось, как зараза. Я так хожу. Ведь мне 14 лет! Мама боится за меня. Много пьяных мужчин вокруг. Люди сказали, что в военный госпиталь мне лучше не обращаться для операции. Почему?

Сейчас Вовка напомнил маме, что она «растяпа», так как отдала старухе, «которой подыхать пора», муку. Мама не выдержала критики и ревела. Наш «обед» почему-то задерживается.

Куда-то делись трое: жена Вовки Ольга, Аза и Лина? Уже половина пятого вечера.

Оказывается, они все трое ездили на БТРах к нам, в наши дома, вместе с солдатами.

Никому ничего не сказали! Договорились с военными, и тю-тю…

Привезли какие-то большие мешки.

Объяснили: там, в наших домах, расположилась другая воинская часть. И они «спасали» свои вещи. Мешки занесли во вторую комнату. И сразу закрылись. Мы ждали.

Я была очень голодная, но еще сильнее я желала узнать, как там наш дом?

Путешественницы, наконец, сделали все свои дела и рассказали:

— Вход в ваш подъезд завален кирпичами. Войти можно, но только из других подъездов. Через дыры, прорубленные в стенах квартир. Все квартиры в доме теперь соединены через внутренние перегородки! Но такой путь требует времени, а мы спешили.

— Что же документы нам не привезли? Необходим же паспорт! — волновалась мама. — Мой паспорт — в пустом холодильнике! Он спрятан на случай пожара!

— На хер он кому нужен! — огрызнулась чеченка Аза.

А ведь мама недавно спасала ее плащ!

Какие стали все нервные и злые!

С этого дня в соседней комнате прижились красочные термосы и новый сервиз…

— Если честно, очень завидую, что вы смогли увидеть наш дом! — призналась я.

И сразу увидела, как скривилась Вовкина жена Оля.

— Там, у входа к вам, мусор и гора кирпичей. Не пробраться.

— Что-то из вещей, наверное, останется… — успокоила маму Лина.

Она добрее. И на том спасибо!

У меня болит сердце, и очень хочется домой.

Женщины рассказали, что те военные, с кем они приехали, сильно ссорились с теми, кто был там, в наших домах. С другой воинской частью…

Они едва не подрались и не постреляли друг друга…

Полина

Мы таскали воду. Я по половинке ведра.

Снаряды из пушек теперь падают совсем недалеко. Пушки стоят на горе, рядом с пожарными колодцами, по дороге в мою школу № 50.

Хорошо видно, как загорается и рушится дом. Грохот. Гарь.

Часто снаряды пролетают прямо над нами. Так военные развлекаются.

Они стреляют чуть выше наших голов, пока мы набираем воду.

В чужих разбитых домах бывает вода, налитая в ведра, но она замерзла и не всегда можно оторвать ведро от пола. Где, получается — забираем воду себе.

У нас печка. Стало чуть теплее. Лед в ведре тает. А снег топить очень трудно. И он всегда с копотью — черный…

Спим мы, как и раньше, в пальто, но теперь не так мерзнем.

Сегодня повезло — нашли соленые помидоры в баллонах. Носили в дом.

Трудно маме: в одной руке ведро с водой, в другой банка. А я могу нести только неполное ведро, мне больно ступать. Едим мы один раз в сутки. Примерно в три часа дня.

Но наши соседи нашли и принесли муку. Потому сегодня у каждого еще есть лепешка. Хочешь — жуй все сразу, а хочешь — спрячь на вечер.

Я постоянно хочу есть. Болят ноги. Это все из-за осколков ракеты.

Продолжаю.

Только что был ужасный, свинячий скандал.

Пьяный Вовка бил и душил старую бабку Стасю.

Он кричал:

— Проклятые твари! Еду ищите себе сами! Я всяких старых блядей кормить не обязан!

За старушку Стасю вступилась чеченка Аза:

— Она же еле ходит!

Вовка ударил и ее! Аза сильно покраснела, заплакала. Вот сволочь! Жаль, у меня сил нет набить ему наглую морду!

Тоже мне, великий благодетель…

Некоторые русские солдаты пожалели нас — выселенных. Из своих пайков дали консервы, 1–2 банки. Это на всех!

— Нам и так дают половину положенного пайка, — признался один из военных. — Остальное начальство на сторону продает… Но вы возьмите. Смотреть на вас тяжело. Вы же голодные!

Все продукты Вовка и тетки Лина, Аза и Оля сразу сортируют.

То, что качественней, прячут у себя, в другой комнате. Едят «втихую», по ночам, и откладывают на потом, а бабушкам и мне с мамой не дают.