Полина Жеребцова - Дневник Жеребцовой Полины (часть вторая, Чечня, 1999-2002гг.)

А друзья названого брата кричали: «Мы не пустим его к тебе! В ваш дом он не зайдет! Мы заставим его!» Алик повторил: «Я не знаю, как мне вернуться» — и окончательно исчез.

На мне, в моем сне, было надето розовое платье в оборках. Туфли. Они были тоже розовые, на огромных каблуках. В реальности я никогда не надевала такие. Когда я проснулась — я плакала. Было состояние полного блаженства! Жаль, что с моей душой в обычной жизни такое бывает не часто.

Точнее, вообще не бывает.

Продолжаю.

Вечер.

Я упала в обморок в очереди за кашей. Мне опять стало плохо с сердцем.

Меня долго никто не мог привести в чувство. Случайно рядом оказалась врач. Эта женщина кричала:

— Пульс уходит… Мы теряем ее!

Спас меня русский военный, водитель — водовоз.

Он сбросил огромную цистерну на землю. Возмущенно заорали очередные.

Питьевая вода — дефицит. С «тарой» жители пришли издалека.

Но водовоз не слушал людей. Он быстро затащил меня в кабину машины.

Мама взгромоздилась рядом. У мамы в руках была белая тряпка.

В суматохе, поднявшейся вокруг меня, неприметный молодой чеченец своей кровью на белой тряпке изобразил красный крест! Мама выставила «флаг» в окно.

Отчаянно сигналя, минуя все блокпосты, русский военный домчал нас до госпиталя! Врачи успели. Вернули меня маме и планете Земля…

Царевна

Маша сообщила: с ней начали здороваться! Соседи по улице передали со своими детьми угощение! Вот как! Ура! Значит, наш «номер» прошел.

П.

Торгуем! Сегодня мы дома.

Мы сдали алюминий почти на пятьдесят рублей! Вчера я ругалась с ближайшей соседкой, бабушкой Ниной. Она украла наши прищепки! Говорит: «Перепутала». Может быть. Но сушились на веревке только наши вещи.

Вестей от Аладдина нет.

Алика я не вижу.

От Маши из столовой новостей нет.

Живет она далеко. От нас нужно долго «топать» пешком.

Ругаюсь с мамой, «злючкой-колючкой». Завтра ее день рождения…

Все надоело.

Дожди! Бесконечно серые и тусклые дни.

Жаркое, сжигающее солнце показывается ненадолго, и… Снова неделя дождей.

Стихи из старой тетради, найденной во дворе:

Автора не знаю.

Аладдин! Эти строки о нас. Я жду.

Будур

Мы с мамой на базаре. Торгуем. Вчера пришли вести от Аладдина. Он 10 июня обещает приехать. Братья Борзовы дома. Это они принесли новости.

И ту самую первую записку — они. Их старушка-мама привезла себе котенка, маленького!

Он рыжий, такой, как я люблю. Я иду в сады за ягодами и фруктами, хотя там могут быть растяжки. А что делать? Хочется есть!

Твоя хозяйка, Дневник.

Царевна

Утро.

Привет!

Снился вчера легендарный корабль «Титаник», и не зря!

Я встретила на рынке родственницу Кусум!

Ее старую тетку. Она сразу стала предлагать выйти замуж за ее сына — Абу. Так принято у чеченцев — сразу знакомить и женить молодых людей. Много нам рассказала. Например, что Кусум ранило. И скоро она должна приехать к своей маме в город Грозный.

Я узнала и записала адрес. Остановку транспорта. Но главное, я узнала горькую весть: сын Кусум погиб!!! Дауд! Дауд! Ему же 21 год!

Дал геч Дойла цун!* — Царство небесное! Многократно.

Случилось это зимой. Нашли его не сразу.

Потому день смерти племянника тетка точно не знает.

Дауд — самый высокий и самый скромный парень в моей жизни.

И тут я вспомнила!

Однажды, этой зимой, ночью я проснулась. Пищали и жались ко мне от холода крысы…

Я зажгла свечу, но они уже не боялись света.

И лезли ко мне поближе, чтобы согреться. В конце концов, я перестала их гонять, и они затихли в ногах. Вдруг почувствовала толчок. Открыла глаза. А рядом со мною — призрак.

Я не спала и видела его! Высокий человек в белом плаще. Свое лицо он старательно прятал за капюшоном:

— Я пришел прощаться к тебе. Не хочу пугать! Меня сильно поранили… — сказал он. — Я пришел последний раз взглянуть на тебя.

— Когда Дауд погиб по времени? — спросила я родственницу — Перед Новым годом или после него?

— День не знаю! — уклончиво ответила родственница Кусум. — Но ранение было в шею и в голову, даже матери не дали посмотреть — настолько обезобразилось тело…

Будур

10:20 утра.

Я дома. Мне плохо. Очень плохо!

С мамой ругаюсь.

Были у Кусум. Вернее, у ее старой больной мамы и у младшей сестры.

Получилось странно: мы постучали, кто-то подошел к входной двери, притих! Затем легкими шажками убежал. Минут через пять к нам вышла младшая сестра Кусум с чудным ребенком на руках. Мы уже знали — это ее дочь. Она родилась в январе 2000 года! Под обстрелом!

Девочку назвали восточным именем Райсояна (райские врата). Сестра Кусум очень нервничала, особенно когда говорила со мной, но пригласила нас в дом. Подала чай. У нее странно дергалось лицо… Сказала, что Кусум и Аладдин счастливы. Скоро у них родится ребенок! Смерть своего племянника Дауда она подтвердила.

У этой молодой мамы погиб муж. Женщина очень красива! Большой, богатый дом!

Только странно: у ее умирающей матери нет простого лекарства от головной боли.

Я пожалела умирающую бабушку. Сидела рядом. Долго гладила ей голову, делала легкий массаж. Стариков жаль до боли…

Сколько переездов, холода и голода они перенесли наравне с молодыми!

Мы попросили, чтобы Кусум пришла к нам. Несмотря ни на что, мы будем рады встрече!

Вокруг чувствовалось присутствие лжи…

Аладдин! Не трусь! Приди! Растолкуй нам правду! Мы поймем.

Только не исчезай бесследно из нашей жизни!

Аладдин! Не бойся нас! Надежда жива?

На самом деле я так устала от вранья, всеобщего и всеобъемлющего, что спасаюсь только стихами…

О. Мандельштам

Полина

Опять война! Всю ночь идут бои в стороне поселка «Черноречье».

Это примерно 2 часа езды от нас на автобусе.

Мы видели три тяжелых самолета. По звуку моторов — бомбардировщики.

Они летели над нашими домами именно в «ту» сторону!

Мы собираем фрукты в брошенных садах, где земля часто проседает под ногой, и тогда я думаю о тех, кто лежит там, в неглубоких ямах.

То, что насобирали, мы продаем на маленьких рынках или меняем на хлеб. Едим сами.