Маргарита Павлова - Писатель-Инспектор: Федор Сологуб и Ф. К. Тетерников

Так над людьми везде царят
Уставленные кем-то сроки;
А если люди проглядят,
Возмездья сроки так жестоки!

Ах, если б можно было жить,
Как ангелы живут, беспечно,
О малых сроках не тужить,
К великим устремляться вечно!

От заповеди: «Не зевай!»,
От наставленья: «Сам виновен!»
Уйти в желанный сердцу рай,
Который свят и безгреховен.

Но срокам утоленья нет.
В темнице сроков тесных бейся,
Стремись на ясный Божий свет
И на бессрочное надейся.

Разговор короток с приставом…
Надо прежде деньги получить…
Но в усердии неистовом
Он не даст мне и договорить.

— О ремонте можно б ранее,
У меня узнав, похлопотать,
А теперь уж наказания
Вам телесного не избежать.

Наказание телесное,
И не только для одних детей,
Средство просто расчудесное!
Раздевайтеся же поскорей!

Ведь мальчишек вы стегаете,
В этом видите вы, значит, прок.
На себе вы испытаете,
Как полезен будет вам урок!

— Что топорщишься, как гоголь!
Не достать тебя рукой!
А скажи, вчера не строго ль
Обошлася я с тобой?

Вишь, инспектор, важный барин! —
Раскричалася сестра. —
А давно ли был отжарен
Розгачами ты? вчера?

Дома ходишь босошлепом, —
Для смиренья так велю, —
А забылся, — по Европам
Розгами сейчас пошлю.

Я тебе теперь за дело
Пропишу и ой и ай!
Раздевайся-ка да тело
Мне под розги подставляй! —

На колени положила,
Розги крепкие взяла,
И бранила, и стыдила,
Сорок розог мне дала,

И в одной из кар домашних
Мне опять пришлось реветь,
А на ссадинах вчерашних
Новая чертилась сеть.

Сказала мне сегодня Даша,
Большую волю дав рукам:
— Небось, березовая каша:
Накрасила и щеки вам!

— И задница красива стала —
(Ведь где эстетику нашла!), —
Когда от розог запылала,
Краснее кумача была.

Красиво так за пяткой пятка
Мелькали, или обе враз,
Что даже лишних два десятка
Не пожалела я для вас.

Да я ведь вычту их исправно,
Когда опять придется драть.
Зато уж выпорола славно. —
И принялася хохотать.

— Хорошо, что ты грибов набрал,
Да зачем же ты штаны порвал? —

— Я попал в колючие кусты,
А штаны стареньки, знаешь ты. —

— А почто штаны не насучил?
А почто ты ног не заголил?

Не хотел царапать ноги, знать?
Прогневил опять, негодный, мать!

Там в лесу жалел ты голых ног,
Только кожи все ж не уберег!

Ведь одежду надо поберечь,
А не хочешь, буду больно сечь.

Сам сейчас увидишь, что лапша
Из березы больно хороша,

И березовая каша вслед
Горяченька будет на обед! —

— Мама! больно! ой! ой! ой! прости!
Сжалься! ой! помилуй! ой! пусти! —

— Потерпи немножечко, дружок!
Кончу сечь, прощу тебя, сынок!

Уж сколько раз я обещался
Не пить проклятого вина,
А вот в гостях не удержался,
И, как сапожник, нализался,
И уж не знаю, чья вина.

Две рюмки водки выпить можно,
Не опьянеешь от того,
Но в том беда, что мысли ложно
Потом бегут, и осторожно
Уже не взвесишь ничего.

В субботу так я угостился, —
Товарищ на вечер позвал,
И в воскресенье протомился,
И в понедельник все сердился.
Мальчишек в школе пробирал.

Уроки кончились. Стемнело.
Сестра позвала сторожей.
Меня учить пора приспела,
И дали мне за это дело
Урок посредством розгачей.

С веселым смехом на расправу
Ведут меня в четвертый класс.
Накажут, знаю, не в забаву:
Ведь розги выбраны на славу
И в ванне пролежали час.

Начальник утром я над школой,
А к вечеру того же дня
Мне задают урок тяжелый:
На неметеный пол я голый
Разложен, и дерут меня.

Ору, реву, молю прощенья,
Но тщетны слезы и мольбы:
Числу ударов для сеченья
Назначенных нет измененья,
Как нет пощады у судьбы.

Что ж делать! Сам ведь дал я право
Сестре распоряжаться мной,
И вот телесная расправа,
Параграф строгого устава,
Вместилась в мой домашний строй.