Маргарита Павлова - Писатель-Инспектор: Федор Сологуб и Ф. К. Тетерников

В последнем выводе, однако, он ошибался.

В середине 1890-х годов Сологуб создает цикл так называемых «сказочек». В названии этих необычных миниатюр содержится указание на принадлежность к традиционному фольклорному или литературному жанру. В архиве Сологуба сохранилась письменная работа «Сказки животного эпоса и нравственно-бытовые» (январь 1881 года) [530], — в студенческие годы в курсе истории литературы ему приходилось изучать особенности и разновидности жанра. Таким образом, о сказках он имел отнюдь не профанное обывательское представление.

Первые миниатюры («Обидчики», «Ласковый мальчик», «Путешественник камень», «Ворона», «Нежный мальчик», «Плененная смерть», «Крылья», «Свечки») увидели свет в 1898–1899 годах в «Петербургской жизни» и «Живописном обозрении». Впоследствии «сказочки» более или менее регулярно публиковались на страницах периодики и сатирической печати — в «Севере», «Нашей жизни», «Новостях», «Вопросах жизни», «Задушевном слове», «Зрителе», «Молоте», «Адской почте», «Зеркале», «Масках», «Светает», «Тропинке», «Факелах», «Ярославской колотушке», «Луче», «Речи».

В тетради с черновыми автографами под текстами миниатюр имеются точные датировки (преимущественно летние месяцы) и авторские пометы: «Меженский берег» (дачное место в двух-трех километрах от станции Сиверская), «Сиверская» — места летнего отдыха Сологуба, «Шафраново» (в начале лета 1906 года он сопровождал сестру на лечение кумысом в Уфимскую губернию) [531]. Возможно, этот жанр требовал особого, несуетного душевного состояния, которое было недостижимо в условиях столичной жизни и службы.

В общей сложности за 1896–1907 годы Сологуб написал 78 миниатюр: 20 — в 1896 году, 30 — в период 1898–1904 годов, последнюю треть цикла — в 1905–1906 годах. Из них он составил два сборника: «Книгу сказок» (М.: Гриф, 1905) [532]и «Политические сказочки» (СПб.: Шиповник, 1906); они вошли в десятый том собрания сочинений. В позднейшее время к этому жанру писатель практически не возвращался [533].

Появление «Книги сказок», вышедшей осенью 1904 года (на обложке: 1905), было сразу же замечено в критике. Одним из первых откликнулся журнал «Русское богатство». Процитировав «сказочки» «Ворона» и «Веселая девчонка» в качестве образчика бессмыслицы, автор рецензии В. Г. Короленко заключил: «Таких сказок г-н Сологуб написал 39. В двух-трех из них, при некотором напряжении воображения, можно отыскать признаки смысла, в огромном большинстве — одно сплошное недоумение. Правда, в собрании сочинений даже такого глубокомысленного писателя, как Кузьма Прутков, иной раз попадаются подобные же словесные внезапности. Например: — „Вы любите ли сыр?“ — спросили раз ханжу. — „Люблю, — он отвечал, — я вкус в нем нахожу“. Но, во-первых, это только двустишие, а не целая книга. А во-вторых, после „сказок“ г-на Сологуба невольно приходит в голову, не хотел ли Кузьма Прутков намекнуть на некоторых писателей, до такой степени обуянных самомнением, что каждая их словесная внезапность кажется им достойной опубликования во всеобщее сведение, независимо от смысла» [534].

Подобная реакция, вероятно, не была неожиданной для Сологуба. Тэффи вспоминала, что, когда он приносил свои «волшебные и мудрые сказочки» в «Новости», О. К. Нотович «сурово правил его», приговаривая: «Опять принес декадентскую ерунду. <���…> Ну, кто его вообще будет печатать. И кто будет читать!» — и замечала в скобках: «Платил гроши. Считал себя благодетелем» [535].

Читатели «толстых» журналов и критики массовой беллетристической продукции были озадачены новой книгой Сологуба. Автору выдвигались претензии в непонятности и бессмысленности текстов, в неясности художественной идеи, например: «Это сказки с моралью, стихотворения в прозе и декадентская чепуха. Для детей они непригодны, потому что, за редким исключением, они не доступны понятию ребенка. Для взрослых… взрослым сказок не нужно» [536]; «У читателя возникает недоумение: для кого написана эта книжка? — „Бай“ и „Леденчик“ и тут же „Флирт Кукушки“ — очень сомнительного поведения. Следовало бы рассортировать эти коротенькие оригинальные сатиры на „понимание“ идеи и старую укладку жизни. А кое-что и совсем выбросить» [537]; «Сказочек всего 40. Число страниц, как и следует в декадентской книжке, не обозначено. Сказочки крошечные по размерам и по мысли. Для детей они не годны, да и не предназначаются, а для взрослых такое чтение — непроизводительная трата времени и внимания. Главнейшая заслуга издания — это масса свободной бумаги. „Печатное слово“ лишь в семи случаях занимает полстраницы, в остальной же книжке „запачкано“ не более четверти каждой странички. <���…> А если кто из простых заглянет в книжку и почитает ее, невольно скажет: „Вишь барин баловник, чего написал, да все по уголкам“. Да и прав будет, не найдете внутреннего смысла в этом „баловстве“ — слишком немного его там» [538].

Тенденция к пересмотру критических оценок «Книги сказок» обозначилась во второй половине 1905 года; вместе с изменением политической ситуации в стране «сказочки» Сологуба, ранее объявленные бессмысленными, неожиданно обрели смысл и сатирическую интонацию.

В. Русаков писал в «Новом мире»: «„Книга сказок“ — одна из оригинальнейших книг последнего времени в русской литературе. Это своего рода тургеневские „Стихотворения в прозе“, но с чрезвычайно своеобразным фантастическим оттенком. Хотя и написанные таким языком, каким обыкновенно рассказывают маленьким детям, эти сказки, как по содержанию, так и по тенденции, имеют исключительно в виду взрослого и притом вдумчивого читателя. Объем каждой отдельной сказки небольшой: большею частью И странички. Но, несмотря на такой небольшой объем, в каждой сказке целая законченная фабула, и каждая сказка полна глубокой мысли. В общем, „Книга сказок“ — одна из тех книг, которые с величайшим удовольствием прочтешь и раз, и два, и три и которые оставляют надолго неизгладимое впечатление. Впрочем, нет, — прочесть сразу всю книгу не следует: сказки г. Сологуба это (если можно применить сравнение) великолепное сладкое вино, которое надлежит пить лишь небольшими глотками, наслаждаясь каждым глотком в отдельности» [539].

С большим энтузиазмом «Книга сказок» была встречена в ближайшем литературном окружении Сологуба. В ноябре 1904 года В. Брюсов сообщал ему: «Как хороша Ваша „Книга сказок“! Буду сам писать о ней в „Весах“» [540]. Рецензия появилась в одиннадцатой книжке журнала (1904), в ней, в частности, отмечалось: «„Книга сказок“ — едва ли не лучшее изо всего, что написал Ф. Сологуб. У нее есть и еще одно, особое достоинство: в ней есть смех. Его так мало в новом искусстве, слишком всегда серьезном, всегда стоящем на котурнах, знающем божественное лишь в прекрасном и трогательном, а дьявольское лишь в ужасном и безобразном. <���…> В сказках Сологуба есть все формы смеха — от горького сарказма до добродушного хохота, от жестокой иронии до лукавой усмешки над недоумением читателя» [541].