Владимир Листенгартен - Рассказы

Володя пришел в ужас, что он будет делать в Ташкенте, ведь все будут смотреть на него и смеяться, а он «прославится» среди коллег со всего Союза. Купить в Ташкенте туфли не представлялось возможным: Володя носил обувь 46 размера. В советских магазинах туфли такого размера появлялись крайне редко. Объехать все магазины Ташкента? Но он потратит на это бездну времени, и совершенно неизвестно, найдутся подходящие туфли или нет! А тут еще Фирдовси стал его «успокаивать»:

— Ты не волнуйся, наберешь на улице побольше пыли и присыплешь черную туфлю, тогда она почти не будет отличаться от светло-коричневой, в крайнем случае присыплешь пылью обе туфли! И потом ты учти, я обещаю, что о твоих разноцветных туфлях, я расскажу только тем нашим друзьям, которые будут сидеть в президиуме, а это всего три-четыре человека!

— Если ты об этом скажешь хоть одному человеку, то через час об этом будет знать весь зал. И как я буду выглядеть, когда надо будет идти к трибуне, чтобы делать доклад? Никто мой доклад слушать не будет, все будут смотреть на туфли и смеяться!

До отлета самолета оставалось еще больше получаса. Володя позвонил домой. Его сын сказал, что попытается успеть и привезти в аэропорт черную туфлю, оставшуюся дома.

Володя сидел в кресле как на иголках и молил Бога, чтобы вылет самолета задержался. Но вот объявили посадку. Делать нечего, и он побрел к выходу. В советских аэропортах всех вылетающих загоняли в маленькую комнату, которая называлась «накопителем», из нее они потом выходили из здания и садились в автобус, идущий к самолету. В те времена еще не боролись с терроризмом, и ни пассажиров, ни их багаж никто не досматривал. Володя прошел накопитель, вышел, сел в автобус. Автобус подъехал к трапу самолета, а сына с туфлей все не было.

Володин сын все же успел приехать на такси в аэропорт до отлета самолета. Но дежурная ни за что не хотела его пропускать на поле к самолету, где к тому моменту оказался Володя. Он ей объяснял, что случилось, показывал туфлю, но она не верила. Говорила:

— Вы шутите, такого не может быть!

В конце концов он ее уговорил. Она вместе с ним села на аэропортовскую машину, и они подъехали к трапу, где понурившись стоял в очереди на посадку Володя. Когда дежурная взглянула на ноги Володи, она стала смеяться, поняв, что это отнюдь не было шуткой. А Володя кинулся к сыну, стаскивая с себя на ходу светло-коричневую туфлю.

В Ташкенте всю эту историю Фирдовси, как и обещал, рассказал «только» нескольким членам президиума. И хотя все закончилось благополучно и Володя был в одинаковых черных туфлях, все равно многие из тех, кто был на конференции, спрашивали его:

— А где же твоя коричневая туфля?

Мало того, на всех последующих совещаниях, конференциях и съездах коллеги, видя Володю, первым делом смотрели на его ноги и говорили:

— Ну, на этот раз все хорошо, на тебе не разноцветные туфли!

Готовясь к эмиграции, я понял, что должен иметь права на вождение машины, поскольку в Америке, как мне говорили, без машины жить и работать невозможно. Так как имелись проблемы с получением справки от глазного врача, мне удалось найти офтальмолога, который «не заметил» мои минус 10 диоптрий. В очках же я видел прекрасно. Я пошел на курсы водителей и благополучно их окончил. Оставалось главное — получить права. Я понимал, что сдать «вождение» мне будет трудно — на курсах этому уделялось всего три часа времени и только в течение двух дней. Кроме того, меня предупредили, что в ГАИ так регулируют мотор машины, на которой надо сдавать вождение, что при малейшей попытке тормозить мотор глохнет, а это значит, что экзамен ты не сдал.

Я обратился к одному знакомому, у которого были связи в ГАИ. Он порекомендовал мне разыскать там человека по имени Петр Иванович и договориться с ним, он поможет, но, конечно, не «за красивые глаза». Я так и поступил. Приехал в ГАИ, нашел Петра Ивановича, который запросил за помощь 500 рублей. Я согласился. Он сказал:

— Деньги вперед!

Я передал ему конверт с деньгами.

Петр Иванович попросил меня подождать, вышел из своего кабинета, а когда вернулся, сказал:

— Все в порядке, идите сдавать теорию: там экзамен принимает капитан Мамедов, я его предупредил, если не будете что-либо знать, обращайтесь к нему!

Экзамен надо было сдавать на чем-то вроде элементарного компьютера. Из десяти ответов можно было ошибиться только один раз. Мне не повезло: на первый же вопрос я ответил неверно. В ответах на последующие восемь вопросов я не сомневался. Оставался десятый вопрос, который вызывал у меня сомнения. Я подумал: «Ну вот, сейчас как раз время обратиться к капитану Мамедову». Я подозвал его и он, взглянув на экран, ничего не говоря, сам нажал клавишу и на десятый вопрос был дан правильный ответ. Я понял, что все идет хорошо.

Я вновь пошел в кабинет Петра Ивановича, сказал, что теорию сдал, теперь дело за вождением. Он вновь удалился, а когда вернулся, сказал мне:

— Я включил вас в группу, которая будет через пятнадцать минут сдавать вождение капитану Мехтиеву. Идите и сдавайте.

Я пошел. Капитан Мехтиев посадил в свою машину четырех человек. Сам он сел на место справа от водителя и сказал первому претенденту:

— Поехали!

Через две минуты, когда сдающий экзамен попытался затормозить, мотор заглох, и капитан Мехтиев сказал ему:

— Выходите, вы не сдали!

Вторым за руль сел я, и со мной повторилась та же история. И так же капитан сказал мне:

— Выходите, вы не сдали!

Возмущенный я прибежал в кабинет Петра Ивановича и рассказал ему, что произошло.

— Ах он сукин сын, этот капитан Мехтиев, приходите завтра, мы попробуем еще раз.

— Нет, — сказал я, — мне надо решить эту проблему сегодня.

Я понял, что помощь капитана Мамедова при сдаче теории была просто его любезностью, а вовсе не заслугой Петра Ивановича, который, вероятнее всего, даже не говорил с ним обо мне.

Что было делать? Через несколько дней я должен был уезжать, времени не оставалось. И я пошел к начальнику ГАИ. В те времена мало у кого были визитные карточки, но у меня они были и в них были перечислены все мои «титулы». Я попросил секретаря передать начальнику мою визитную карточку и попросить его принять меня. Через минуту я сидел напротив пожилого полковника милиции. Говорить ему, что я уезжаю на постоянное место жительства в Америку, мне не хотелось. Я рассказал, что я, мол, геолог, доктор наук, меня через трест «Зарубежгеология» посылают на работу в Монголию. Монголию я выбрал потому, что это была единственная страна, куда почти беспрепятственно посылали на работу евреев. Я сказал, что важным условием для участия в этой работе является наличие водительских прав, а уж водить машину я научусь в пустынях Монголии. Я рассказал ему, что теорию я сдал, а вот с экзамена по вождению меня выкинули.