Владимир Листенгартен - Рассказы

Дело было в 1993 году. Костя работал консультантом в крупной нефтяной компании, которая размещалась в высотном здании. Каждый день, приезжая на работу, он заходил в лифт и ехал на 12-й этаж, где находился его небольшой кабинет. Однажды к нему зашла секретарша, которая сказала, что в их компании с интернациональным коллективом имеется традиция: в определенный день каждый работник должен приготовить и принести на работу какое-то блюдо национальной кухни той страны, откуда он приехал. Необходимо также принести и рецепт приготовления этого блюда, который будет размножен и распространен среди всех работников компании. Делать нечего, надо так надо — «в каждом монастыре свой устав!» Костя рассказал об этом своей жене и попросил ее подумать и приготовить что-нибудь. Они оба были родом из Баку, поэтому жена Кости решила приготовить блюдо, которое в Азербайджане называют «ку-кю». Его готовят из смеси разных видов зелени: шпината, зеленого лука, кинзы, укропа и других, — запекая их со взбитыми яйцами. Костя принес приготовленное блюдо на работу, отдал секретарю. Через несколько дней она ему сказала, что азербайджанское блюдо всем очень понравилось.

Вскоре после этого, когда Костя приехал утром на работу и сел в лифт, его попутчиком оказался незнакомый ему американец, который, как выяснилось, ехал на 11-й этаж. Накануне весь мир следил по телевизору за развитием событий в Москве, где была сделана попытка переворота, танки стреляли по Белому дому, и Ельцин, в итоге, стал полновластным правителем страны. Все эти события, как сообщали, не обошлись без жертв.

Американец, севший в лифт вместе с Костей, сразу же заговорил о чем-то, повторяя несколько раз слово «ку». Костя решил, что он говорит об азербайджанском блюде, рецепт которого разошелся по всей компании. К нему уже несколько раз подходили другие работники компании и рассказывали о том, что они, воспользовавшись этим рецептом, приготовили ку-кю у себя дома и как оно понравилось всем членам семьи. Знание английского, как и у многих эмигрантов, было у Кости еще недостаточным, и он решил, что и на этот раз его попутчик по лифту расхваливает попробованное им блюдо. Но тот заговорил о каких-то жертвах, вынул из кошелька стодолларовую купюру и вложил ее в Костины руки. В этот момент лифт остановился на 11-м этаже, американец вышел, а обалдевший Костя поехал на свой 12-й.

Только придя в свой кабинет и все обдумав, Костя понял, что американец говорил не об азербайджанском блюде «ку-кю», а о событиях в России, по-английски Coup — переворот, что произносится как «ку» [ku]. Поэтому он и говорил о жертвах и поэтому вручил Косте 100 долларов, по-видимому, предполагая, что Костя имеет связи в России и может передать эти деньги благотворительным организациям для помощи жертвам попытки переворота. Типичное для американцев и совершенно нехарактерное для тех, кто жил в СССР, поведение.

Костя долго думал, что делать с этими деньгами. Взять их себе — не позволяла совесть, никаких путей отправки этих денег тем, кто в эти дни пострадал в России, у него, естественно, не было. И тогда он принял решение отдать эти деньги на помощь тем, кто борется за демократию во всем мире и нередко при этом погибает — ветеранам войн, которые вела Америка. Так эти деньги нашли своего получателя. А Костя на всю жизнь запомнил английское слово, которое звучит как название азербайджанского блюда из зелени — «ку-кю»!

Когда вы проезжаете на машине по любому городу Америки, вам по пути обязательно попадется китайский буфет. И если вы голодны, то остановитесь и зайдете в него перекусить. У входа вы заплатите 10–15 долларов и можете выбирать любое блюдо, которое вам понравится, и в любом количестве. Я, например, полюбил здесь устриц, которые лежат во льду и прямо просятся в рот, после того, как вы приправили их острым соусом. Привыкли мы и к «шримпам», которые по-русски называются креветками, но так как мы в СССР их практически не видели, то здесь, в Америке, стали называть их по-английски.

Когда-то я читал один из рассказов Джека Лондона и удивлялся тому, что его герой плавал на одном из кораблей «креветочной» флотилии, то есть на корабле, который занимался ловлей креветок. Для советского человека это было странное занятие. И только оказавшись в Америке и увидев «шримпы»-креветки в каждом уважающем себя буфете или ресторане, я понял, насколько важна была работа такой флотилии.

Вначале я относился к китайским буфетам с определенной настороженностью. Связано это было с моей попыткой познакомиться с китайской кухней в советском ресторане «Пекин» в Москве. Мы пришли туда с женой. Она заказала котлеты по-киевски, а я сказал, что если уж мы оказались в китайском ресторане, то было бы естественно попробовать, что же кушают «наши друзья» китайцы. После долгого изучения меню, я выбрал два наиболее экзотических, судя по названиям, блюда: на первое — суп из икры каракатицы, а на второе — трепанги с курицей.

Я как сейчас вижу тот суп, который мне подали. Он был светло-фиолетового цвета, состоял из слизи, в которой плавала пара более темных круглых сгустков. Я был голоден и, хотя вид супа не внушал мне большого доверия, все-таки решился его попробовать. Набрал в ложку один из сгустков и попытался отправить его себе в рот. Это оказалось непросто: за сгустком тянулась слизь, которую я никак не мог отделить и которая, казалось, не имела конца. Я понял, что если я попытаюсь проглотить сгусток, то вынужден буду засасывать вслед за ним почти всю тарелку. При этом вкус у супа был по меньшей мере странный. Как будто сварили вату, которая частично разошлась, а частично осталась в виде кусков. Я понял, что наилучшим для меня выходом будет отказаться от супа.

«Ну что ж, — подумал я, — хорошо что я заказал на второе трепангов с курицей. Не знаю, что такое трепанги, но если окажется, что они по вкусу похожи на суп и я не смогу их есть, то уж курицу — поем точно». Как я выяснил позже, трепанги — это голотурии (если по-научному) или «морские огурцы» (если по-простому), беспозвоночные животные типа иглокожих, которые обитают в морях Дальнего Востока и действительно используются в пищу в Китае и Японии.

Официант унес нетронутую тарелку супа и вскоре поставил передо мной второе. Коричневые трепанги, как оказалось, совершенно несъедобные, были нарезаны очень мелкими кусочками и тщательно перемешаны с разваренным куриным мясом. Отделить одно от другого не представлялось возможным. И мне пришлось воздать должное предусмотрительности жены, которая отказалась от китайской пищи и заказала котлеты по-киевски. Я оставил в покое трепангов и тоже заказал котлеты по-киевски, которые оказались не только съедобными, но даже вкусными, несмотря на то, что были приготовлены в китайском ресторане.