Самуил Маршак - В начале жизни (страницы воспоминаний); Статьи. Выступления. Заметки. Воспоминания; Проза разных лет.

— Эй, подождите минутку!

Я остановился.

— Где вы будете сегодня ночевать? — крикнул Инчикуин.

— Буду ночевать в деревне. Спокойной ночи!

Мимо меня с грохотом прокатил прачечный фургон. Бородач и старушка ласково кивали мне сверху.

Когда я пришел в деревню, уже темнело. Двери в домах были заперты. Только одна дверь была открыта настежь, — толстая женщина выгоняла из дома осла.

— Можно у вас переночевать? — спросил я. Женщина покачала головой.

— Вам у нас не понравится, — сказала она.

— Ничего, понравится! Только найдется ли у вас место?

— Место найдется, — сын дома не ночует, теленка в больницу повез.

Вот и отлично. Я вошел в дом и огляделся.

На полу под навесом тлела кучка торфу, и дым от нее уходил к потолку, где была дыра. Пахло гарью и скотом.

Это была старинная курная изба. Я не заметил ни одного окна. Верхняя половина двери открывалась, заменяя окно. По земляному полу бегали цыплята, а из темного угла резко хрюкала, будто резала ножницами жесть, большая свинья.

Небогато живут в этой деревне.

Я стоял у огня, а хозяйка, миссис Селиван, сложив руки на животе, пристально меня разглядывала.

— Скажите, миссис Селиван, далеко ли отсюда замок?

— Какой замок? Замок в Дублине. Там живет правительство.

— Да нет, старинный замок Инчикуина. Знаете вы его?

— А-а-а, — догадалась хозяйка, — ну бог с ним!..

Больше она ни слова не сказала.

Свинью на ночь выгнали — так же, как прежде выгнали осла, которого я встретил у входа.

Меня заботливо уложили в пристройке — в небольшой клетушке. Проснулся я на рассвете и поспешил выйти на свежий воздух.

Толстая хозяйка бегала по двору за курицей.

— Где тут у вас можно умыться? — спросил я.

— А вон там за домом стоит кадушечка, — сказала хозяйка и ткнула куда-то пальцем.

Я скоро нашел кадушечку за домом, но в эту самую минуту из нее пила воду большая черная свинья. Я не стал ей мешать и, махнув рукой, пошел назад в избу.

Миссис Селиван накормила меня картошкой.

Во время еды я еще раз заговорил с хозяйкой о замке Инчикуина.

— Там теперь живут злые феи, — сказала она. — Лучше туда не ходить.

— А где это, миссис Селиван?

— Я вам покажу дорогу, только ничего хорошего там нет. Вы поверьте мне.

После завтрака она показала мне тропинку, а сама вернулась домой.

Я долго шел и все всматривался в даль, не видать ли высоких башен с бойницами. Но башен не было. Тропинка кончилась, и я пошел по пустырю, заросшему травой и заваленному грудами камня. Вдруг я услышал не то чиханье, не то фырканье.

Я вздрогнул и огляделся кругом. В стороне я увидел остаток стены в два человеческих роста. Кладка была старая, сухая. В стене было два отверстия: одно большое, другое — на самом верху — поменьше. Это были, очевидно, дверь и окно.

Опять послышалось фырканье сверху. Будто кто-то оттуда плевался.

«Фея! — подумал я. — Фея сердится на меня и плюется».

Я отошел от стены на несколько шагов, и только тогда увидел того, кто плевался. Это была худая рыжая кошка. Она злобно водила усами и шипела. К ней прижимался худой рыжий котенок, очень похожий на Инчикуина.

А где же ров? Я обнаружил его только тогда, когда оступился и полетел в яму, царапаясь о колючие кусты и камни.

Вот и все, что я увидел. Стоило ли ради этого ссориться с Робертсоном и тащиться целый день по пыльной дороге — сначала пешком, а потом на прачечной колеснице!

А табак я все-таки выиграл: я нашел замок древних Инчикуинов и унес с собой на память грязный камень, обросший мхом.

Через три дня я встретился с Робертсоном в Лимерике. Он сидел за столом в чистеньком номере гостиницы и спокойно читал книгу в красном переплете. Вид у него был свежий и бодрый, а я притащился запыленный, немытый и весь в царапинах.

Я положил на стол камень и рассказал Робертсону все, что было.

Робертсон очень долго смеялся, а потом сказал мне;

— Вот что значит путешествовать без путеводителя!

Жили-были два друга, ключик и замочек.

В одном доме жили, одну дверь сторожили. Замочек черный, а ключик белый. Замочек маленький, а ключик еще меньше, хоть и с бородкой. Замочек всегда дома оставался, а ключик гулять уходил.

Вернется ключик, а замочек висит себе на дверных кольцах, засунув палец в рот, и спит.

— Здравствуй, — скажет, ключик. — Ты, верно, без меня хорошо выспался? Отомкнись, пожалуйста.

Замочек щелкнет и вытащит палец изо рта. Дверь сразу и откроется.

Любил ключик теряться. Потеряется на целый день. Его ищут, ищут. А он лежит себе где-нибудь на полу и думает:

«Не там ищите. Вот он я!»

Час ищут, два ищут. Ведь без него в комнату попасть нельзя. Маленький, крепкий замочек висит на дверных кольцах, держит палец во рту и никого в дом не пускает.

— Найдите, — говорит, — сначала ключик, тогда пущу!

Пробуют отомкнуть замочек другими ключами, — ничего не выходит. Не слушается замочек других ключей.

Подберут наконец ключик точь-в-точь такой, как тот, что потерялся. А замочек все не открывается.

— Не обманете, — говорит, — я свой ключ хорошо знаю! Что тут делать? Замок ломать, кольца из двери вытаскивать или за слесарем идти?

Только пойдут за слесарем, сразу ключик найдется.

— А? Что? — говорит. — Замок вам открыть? Пожалуйста!

Щелкнет раз, другой — и готово.

— Ох, — говорят люди, — надо на цепочке ключик носить. Может быть, тогда не потеряется.

Посадили ключик на цепочку, как собаку. А он взял и вместе с цепочкой потерялся.

Насилу нашли под кроватью.

Каждый вечер говорил ключик своему приятелю замочку:

— Жалко мне тебя, замочек! Всегда ты на двери висишь, в темном коридоре, и ничего на свете не видишь. То ли дело я! Где только я не побывал, чего только не повидал! И в университете я был, и в доме культуры был, и на вокзале, и на базаре, а один раз даже в милиции пришлось побывать.

— Верно ты говоришь, — отвечает ключику замочек. — Я все дома торчу, а ты по городу гуляешь. Оттого-то ты такой умный, а я глупый. Хоть бы один разок и меня куда-нибудь взяли. Да разве возьмут!

— Ни за что не возьмут! — визжит старая желтая дверь. — Я уже здесь тридцать лет служу, а меня ни разу в город не взяли. Значит, и тебя не возьмут!

Но старая дверь ошиблась. Ее-то, конечно, никуда не взяли, а замочек взяли.

Сняли его люди с дверных колец и повесили на новую блестящую скрипучую корзину.

Замочку все едино — что дверь, что корзина. Висит он себе на корзине, засунув палец в рот, и ждет, что дальше будет.

А дальше было вот что. Положили в корзину вещи, заперли ее на ключ и вынесли за дверь.

Завизжала старая дверь на прощанье: