Дмитрий Володихин - Пожарский

Свой для аристократии? Да, верно! Однако… молодой вельможа в аристократической среде был всего лишь одним из «игроков» — не самым знатным, не самым опытным по части интриг, не самым авторитетным из царедворцев. У каждого аристократического клана имелся свой интерес и свои козыри. Трубецкой играл в свою пользу и достаточного для победы числа союзников не нашел.

Отчасти предводителя земцев подвело одно неприятное обстоятельство. Шуйские, Мстиславские, Романовы, Черкасские, Глинские, Сабуровы и некоторые другие рода знатнейших людей царства соединены были с династией московских Рюриковичей-Калитичей брачными узами. А Трубецкие — нет! Ни одного брака, прямо связывающего Трубецких с Московским монаршим домом, заключено не было.

Итак, поражение Трубецкого как претендента на русский престол объяснить не столь уж трудно.

Гораздо сложнее и гораздо интереснее ответить на другой вопрос: отчего в массовом сознании русских людей Минин и Пожарский — великие люди, истинные герои, а Трубецкой — нет? И такое отношение сложилось не в XIX или XX веке, усилиями историков. Оно восходит к XVII столетию. Но почему?

У Трубецкого хватало доброжелателей. Так, блистательный русский интеллектуал и яростный честолюбец князь Семен Шаховской именно Дмитрию Тимофеевичу приписывает успех в борьбе с Ходкевичем. [296] Шаховской С. И. Летописная книга // Памятники литературы Древней Руси. Конец XVI — начало XVII веков. М., 1987. С. 417. Авраамий Палицын высказывался о нем благожелательно. Современный государственный праздник День народного единства, отмечаемый 4 ноября, связан еще и с большим церковным праздником, днем Казанской иконы Божией матери. Победы ополчения соединялись в сознании земцев с покровительством Казанской. А образ ее пришел именно к Первому ополчению: «Принесен был образ Богородицы Казанской под Москву к князю Дмитрию Тимофеевичу Трубецкому да к Ивану Заруцкому». [297] Новый летописец // Полное собрание русских летописей. Т. 14. СПб., 1910. С. 132.

Но намного чаще литературные памятники XVII века содержат укоризны в адрес князя Д. Т. Трубецкого. И прохладная атмосфера вокруг его имени явно установилась еще при первом государе из династии Романовых…

Пренебрежительное отношение многих современников к Дмитрию Тимофеевичу можно объяснить двумя причинами. И, может быть, худая память об этом выдающемся человеке родилась из их соединения.

Первая причина связана с деяниями князя Трубецкого, совершенными после того, как волею Земского собора Михаил Федорович был венчан на царство. Прежде всего Трубецкой искал для себя великого дела, желал продлить славу свою среди русских военачальников. Осенью 1613 года ему вручили командование большой армией, отправленной бороться со шведами за Новгород. Дмитрий Тимофеевич вернулся из похода в 1614 году, потерпев тяжелое поражение. Неудача его была крайне болезненной для Московского государства. Страна располагала очень ограниченными военными силами, а принуждена была бороться со многими сильными врагами одновременно. Отступление Трубецкого надолго обессилило Россию в противостоянии со шведами. Кроме того, после блистательных побед земского ополчения над поляками большая военная неудача оказала на умы разочаровывающее воздействие. Летописец отзывается о новгородской кампании с крайним огорчением: «Было же… в рати нестроение великое и грабили казаки и всякие люди… Весной же пришли под Новгород и встали на Бронницах. Место тут неудобное было и тесное. Острожек же поставили за рекою Метою. Пришли же из Новгорода Яков Пунтусов с немецкими людьми, и их осадили и утеснение им сделали великое, многих людей убили из наряда. Такое же сделали утеснение, что из ямы в яму не перейти, и голод был сильный. И от такого великого утеснения не могли стоять, пошли отходить. И при отходе многих русских людей убили, едва сами воеводы отошли пешими. Острожек же, который был за Метою рекою, взяли, дав крестное целование [что никого не убьют], и всех перебили. Пришел же Яков в Новгород и еще большее утеснение стал русским людям делать». [298] Новый летописец // Полное собрание русских летописей. Т. 14. СПб., 1910. С. 132.

Неприятное пятно на репутации, ничего не скажешь!

Дмитрий Тимофеевич получил не столь уж много сил — даже шведы удивлялись, сколь малая армия идет против них. [299] Видекинд Ю. История шведско-московитской войны XVII века. М., 2000. С. 309. Ему отправляли незначительные подкрепления, но в то же время полки князя разбегались. Дмитрий Тимофеевич столкнулся с чудовищным неповиновением казаков. Он едва держал армию под контролем из-за вражды между казаками и дворянами. Не столь уж и виноват воевода в неуспехе Новгородской кампании, чудо еще, что так долго продержался он, угрожая шведскому оккупационному корпусу…

Трубецкому нельзя отказать в уме или храбрости. Осенью 1618 года под Москву пришел королевич Владислав с армией. Часть русских казаков, оказавшихся в осаде, побежала из города, не желая защищать его от поляков. «И, взбунтовавшись ночью, — рассказывает летопись, — проломили за Яузой острог и побежали из Москвы тысячи три казаков. Государь за ними послал уговаривать бояр своих князя Дмитрия Тимофеевича Трубецкого да князя Даниила Ивановича Мезецкого. Они же их догнали в пяти поприщах от Москвы и едва их поворотили» [300] Новый летописец // Полное собрание русских летописей. Т. 14. СПб., 1910. С. 147. . Для того чтобы остановить взбунтовавшуюся толпу казаков, требовались и мужество, и красноречие. Трубецкой хорошо знал мятежную казачью массу по прежним временам. Князь понимал, на сколь опасное дело его отправили, и все-таки не убоялся, честно выполнил возложенную на него миссию.

Но этот его подвиг не заслонил большой и горькой неудачи новгородского похода. Назначений на крупные воеводские должности Трубецкой больше не удостаивался. Вероятно, поражение сделало его имя исключительно непопулярным.

В царствование Михаила Федоровича Трубецкому дарованы были почет и богатство. Еще земское правительство дало ему 12 600 четвертей земли — в пять раз больше, чем Пожарскому! Кроме того, он получал новые пожалования на Ваге и в Муромской волости. Князь сделался непредставимо, неприлично богат. Но добрая память о прежних его подвигах не добавляла тепла в отношение двора и государя к Дмитрию Тимофеевичу.

При венчании Михаила Федоровича на царство случилась история, показавшая истинный взгляд новой власти на Трубецкого. Князя оберегали от обид, ему выказывали уважение и в то же время вежливо указывали Дмитрию Тимофеевичу его место — место, выше которого он подняться уже не мог. Один из бояр. Влиятельное лицо, но отнюдь не первенствующее в правительстве. Пожарского это не обидело. Но Трубецкой — по происхождению — стремился к большему. На Руси старомосковской очень большое внимание уделяли придворному ритуалу. Каждый внимательно следил, чтобы его роль соответствовала чести его рода. А какое торжество может быть важнее, чем церемония коронации? И вот объявляется чин этой церемонии…