Рудольф Баландин - Вернадский

Альпинист, достигнув вершины, вскоре начинает спуск. На вершинах долго не задерживаются. Для обитания места эти не годятся. Не так ли и каждому из живущих определена вершина свершений, жизненный перевал (или пик), после которого начинается спуск…

Нет, не так. Всё зависит от того, как живет человек, какие у него устремления. Если «живет как живется», вступают в свои права законы физиологии: начинается спад. А наука о старении — геронтология — помогает продлить старость.

Увы, науки о молодости нет. Продлить молодость невозможно…

Но юность, зрелость и старость — понятия не только физиологические. Они относятся и к складу личности, и к складу ума. Вот и начинаются несоответствия. Пусть дряхлеет организм и чаще приходят болезни, пусть ежедневно отмирают тысячи нервных клеток — человек противостоит этому, если не теряет силу и гибкость мысли, ясность ума, смелость исканий, юношескую жажду познания.

Молодость духа даруется не каждому. Именно — молодость, устремленная вперед и выше, не удовлетворенная достигнутым, яростно штурмующая вершину жизни…

Прекрасна творческая активность Вернадского, не убывающая с годами. Не прерывая научных исследований, он продолжает руководить Радиевым институтом и КЕПС. Добивается создания при Академии наук Морского института; в Москве организует филиал Радиевого института. Создает новые академические комиссии.

Чем вызван такой настойчивый, горячий интерес к организационным вопросам? Ведь он был прежде всего мыслителем, ученым. Его никогда не увлекали организационные дела. Они сопряжены с немалыми хлопотами. Вряд ли они ему нравились, как любому выдающемуся мыслителю.

У него была возможность избегать их, целиком отдаваться научному творчеству. Как признанный теоретик, академик (вдобавок имеющий почтенный возраст) он имел право отстраниться от излишних забот и хлопот. А вместо этого сам взваливает на себя почти непосильный груз организационной работы. Почему?

Сказывается сила его характера и верность убеждениям. Он считает своим долгом создавать научные учреждения, необходимые не только родной стране, но и мировой науке. Должность академика, по его мнению, обязывает вести научные исследования, а также заниматься практическими и организационными работами.

«Задачей науки, — писал он, — должно являться не только изучение научной истины, не только развитие научных представлений о Вселенной — её задачей должно быть освоение научных истин и научных мировоззрений в их приложении к потребностям жизни».

Конечно, совершают крупные научные открытия отдельные личности. Но для их появления и проявления необходима благоприятная среда — научная, общественная, социальная. Научное творчество — коллективные поиски истины, работа, связывающая сотни, тысячи людей не только в данной стране и в данное время, но и во всем мире и за многие века.

Со времен Ломоносова никто так много не сделал для организации отечественной науки, как Владимир Иванович Вернадский.

Он был инициатором изучения и поисков радиоактивных минералов в нашей стране и создателем Комиссии по тяжёлой воде. Нацелил учёных на познание «странников Вселенной» — метеоритов и стал основателем и первым председателем Метеоритного комитета.

Многим ли, даже из числа геологов, была ясна важность создания Комиссии по изучению четвертичного периода? Почему четвертичного? За последние 600 миллионов лет сменилось двенадцать геологических периодов. Из них этот — кратчайший, не более 3 миллионолетий. Остальные периоды в десятки раз продолжительнее. Скажем, кембрийский охватывает около 80 миллионолетий, а комиссии по его исследованию нет!

По сравнению с другими периодами четвертичный очень беден. Кроме россыпей (например, золотоносных) и торфа, ничего примечательного. А отложения других периодов богаты углем и железом, нефтью и медью, драгоценными и редкими металлами и многими другими полезными ископаемыми.

Вот как непросто обстоят дела. И надо еще учесть геологические традиции: на четвертичные отложения геологи обращали мало внимания, считая, что тут основное поле деятельности для географов, почвоведов.

Последнее обстоятельство — слабая геологическая изученность четвертичного периода — отчасти и сыграло свою роль. Нельзя же самый близкий к нам, самый «молодой» период знать хуже других.

Знания эти очень важны для понимания общих геологических закономерностей. В четвертичное время северные широты Европы, Азии, Америки неоднократно захватывали великие ледники, а волны резких климатических перемен прокатывались по всей планете.

Поэтому четвертичный период называют ледниковым. Есть у него ещё одно название — антропогенный (предложенный А. П. Павловым): период формирования человека. Есть у многоликого периода ещё одно название — плейстоцен (новый). В это время шло обновление растительного и животного мира Земли; вымерли многие группы животных (скажем, мамонты и шерстистые носороги), оформилась современная географическая зональность.

Четвертичный период представляет уникальные возможности для разнообразных геологических исследований. Четвертичная геология имеет огромное значение и для сельского хозяйства (в связи с почвами и подземными водами), для производства строительных материалов (пески и глины) и в инженерной деятельности. Большинство сооружений возводится на четвертичных породах: дома, фабрики и заводы, города, каналы и плотины.

Таковы обстоятельства, оправдывающие создание Комиссии по изучению четвертичного периода. В наши дни о них судить нетрудно: четвертичная геология стала признанной областью знаний. А во времена Вернадского это надо было предвидеть.

Он, как мы знаем, был инициатором создания и председателем КЕПС (Комиссии по изучению естественных производительных сил, от которой позже отделились многочисленные академические институты: Почвенный, Географический, Радиевый и др.).

При КЕПС организовал Вернадский отдел живого вещества. Сотрудников подобрал превосходных. Один из них — А. П. Виноградов — был выпускником Военно-медицинской академии. Приняв предложение Вернадского, он отправился в плавание на научно-исследовательском судне «Персей» для изучения химического состава морских организмов.

Далеко не все ученые могли в то время оценить научное значение начинаний Владимира Ивановича. Многие втайне над ним подтрунивали, снисходительно усмехались: видано ли этакое! Заниматься бесконечными анализами, изучая, какие химические элементы преобладают в составе ткани тех или иных видов. Где тут геохимия? Тут даже не биология, а какие-то пустые химические упражнения…

Скептики поутихли, когда одна за другой стали выходить на русском языке работы Вернадского, посвященные биогеохимии — науке о геохимической деятельности живых организмов. Оказывается, они накапливают на земной поверхности, в осадочных породах определенные химические элементы, доселе рассеянные в биосфере. У конкретных видов имеются химические особенности, способность концентрировать те или иные вещества.