Элизабет Хереш - Александра

Возвращение в Аничков дворец означает возвращение к реальности. Николая полностью поглощают его обязанности. Александра тем временем снова берется за изучение русского языка.

Александра и Николай делят нижний этаж дворца с двенадцатилетней сестрой царя, Ольгой, которая вспоминает об этом времени:

«Как ни абсурдно это звучит, учитывая размеры дворца, но он был перенаселен. «Старый» и «новый» дворы жили в это время одним домом. Хотя помолвка молодого царя состоялась еще весной, никто не позаботился о жилье для молодоженов, что так поспешно поженились. Вдовствующая царица просто сочла, что нет необходимости в принятии надлежащих мер. После смерти мужа она претендует на Аничков дворец исключительно для себя. Николай и его жена, Ксения с мужем — все живут там до отделки их собственных жилищ, и никто не имеет права голоса в делах управления хозяйством.

Первые месяцы Алики и Ники провели в старых комнатах, которые он однажды делил с Георгием. Шесть комнат в нижнем этаже были отделены от моих покоев коридором. Как я, так и Алики, были слишком застенчивы, чтобы ходить друг к другу в гости, но у нее был терьер, и, кроме того, ее и моя камеристки были очень дружны между собой, и таким образом мы сошлись.

У молодоженов не было собственной столовой. Обедали и ужинали они в большом салоне вместе с вдовствующей царицей Марией, садившейся во главе стола. Юной чете позволяется лишь завтракать и пить чай у себя…»

Комната для отдыха у них маленькая, но уютная, что подчеркивают в своих письмах и дневниках как Александра, так и Николай. Время от времени Ольга приходит к Александре поиграть на фортепьяно, и постепенно они становятся друзьями.

«Напряженность между Алики и ее свекровью была явно слишком ощутима и иногда на грани срыва», — обрисовывает ситуацию в начале брака золовка Александры, Ольга, и продолжает:

«Безусловно, они пытались понять друг друга, но им это не удалось. Слишком разными были у них характеры, привычки, внешность. Оправившись от потрясения, моя мать снова взяла на себя общественные функции, причем с еще большим чувством собственного достоинства и силы. Она очень любила развлечения, драгоценности, красивые платья и внимание. Все, что навевало на отца скуку, было ее стихией. Теперь же она почувствовала себя полной хозяйкой. Она даже начала давать Ники советы в государственных делах, которыми прежде никогда не интересовалась. Ее слово в этом доме было законом. А Алики была застенчивой, замкнутой, иногда капризной и малообщительной. Она не могла никому угодить в доме: когда бывала серьезной, думали, что она снова в плохом настроении, когда же смеялась, считали, что она над кем-то насмехается.

Следует еще сказать, что моя мать охотно слушала сплетни. И в этом отношении ее подруги с самого начала были не очень дружественны к Алики — излюбленнейшей темой была для них ее зависть к свекрови».

По русской традиции — со времен Павла I, а точнее, с 1796 г., вдовствующая царица пользуется преимуществом перед женой нового царя. Утверждают, будто Павел издал этот закон из-за антипатии к своей невестке; другие, напротив, считают, что причина тому — ревность и алчность его второй жены, урожденной принцессы Доротеи Вюртембергской, побудившей его к принятию этого положения. Как бы там ни было: Александра все острее чувствовала себя обойденной. В официальных случаях Мария Федоровна, пользуясь привилегией не только в отношении драгоценностей, идет под руку с Николаем, и, если рядом нет ни одного великого князя, Александра следует за ними одна.

Также в вопросе гардероба и фрейлин решающее слово за свекровью. За исключением мисс Орчард, которую Александра привезла с собой из Дармштадта, ей приходится принимать то, о чем распорядилась Мария Федоровна. Учитывая различия в характере и вкусах, можно себе представить, как складывались их отношения.

Однако из любви к Николаю Александра старается поддерживать мир и не прибавлять мужу забот.

«Помню, как часто пила у них чай, — рассказывает юная золовка Александры, Ольга, — и Ники возвращался уставший, изнуренный, с головой, заполненной еще теми многими людьми, с которыми говорил, аудиенциями, решениями, которые должен был принять. Алики ни разу не сказала неверного слова, не совершила двуличного поступка. Приятно было наблюдать за ее размеренными движениями. Ее спокойствие помогало и ему».

Александра пишет, — видимо, еще и из ностальгии — бесчисленные письма родственникам, прежде всего брату в Дармштадт. В основном она жалуется на то, что Николай уделяет ей так мало времени. Свои государственные обязанности Николай исполняет в Зимнем дворце, расположенном недалеко от Аничкова дворца, что иногда дает ему возможность встречаться с женой — главным образом в присутствии гостей — и в течение дня.

Также и для Александры начинаются внушающие страх общественные обязанности. В январе нового 1895 года она сообщает брату о традиционном новогоднем приеме для дипломатического корпуса в Зимнем дворце.

«Это было ужасно, — думала, что умру! Я должна была говорить с ними по-французски, и почти все были мне незнакомы…»

Кроме совещаний с министрами или прибывшими из-за границы послами и аудиенций, Николай ежедневно устраивает несколько приемов, в том числе военным делегациям, в состав которых входит порой до нескольких сотен человек.

Делегаты земства — русского сословного собрания — настаивают на том, чтобы Николай высказал принципиальную позицию по основным направления политики. Необходимо принять вызов и объявить, намерен ли он предоставить этому институту больше прав в решении государственных вопросов и большее самоуправление.

Перед этим выступлением он очень нервничает. Ему известно, что от него многого ждут или, по крайней мере, надеются. Однако, как и во внешней политике, Николай еще всецело на позиции своего отца, который был категорически против того, чтобы отпускать поводья самодержавия. От подобного шага в направлении демократизации формы правлении отговаривал Николая прежде всего пожилой (бывший советником еще царя Александра) конституционист и прокурор синода, Победоносцев: «Парламенты служат лишь личным карьеристским устремлениям депутатов, а не государству», — аргументировал он. Разочарование соответственно велико — и Николай получает свое первое политическое поражение. Реакцию он воспринимает спокойно: ведь, в конце концов, его поддерживает любимая и обожаемая Александра, считающая, что царю не следует терять свое всемогущество, деля власть с сословными представителями. Весной Николай решает перенести свою резиденцию в царскосельский Александровский дворец, пока еще самый уютный из помпезных дворцов, хотя к Зимнему оттуда гораздо дальше.