Элизабет Хереш - Александра

Александру все чаще терзают головные боли. Все же в ностальгические письма Эрнсту Людвигу внезапно врывается радость: она ждет ребенка.

Теперь можно — на полном основании — не появляться на столь ненавистных балах и больших приемах, хотя и небольшие общества ее не прельщают.

7/19 марта Александра получает телеграмму. Эрнст Людвиг как раз стал отцом и просит их в крестные родители своей дочери, которую (между прочим) назвали Елизаветой.

Примерно в это же время Александра сообщает брату, что сама скоро должна стать матерью:

«…мне пока с трудом в это верится, слишком велико было бы счастье. Но, пожалуйста, никому пока не говори… Элла уже узнала об этом от Орчи, которая никогда не спускает с меня глаз, — при встрече расскажу Тебе подробнее…»

Вскоре после этого ее надежда укрепляется:

«…но мне при этом довольно скверно, я не переношу никакой еды (…) Я сейчас в другой комнате — здесь полно роз из оранжереи (…) Газеты действуют мне на нервы — и ничто так, как о Бисмарке и Вильгельме, его меч, его речи и т. д…»

Июль 1895 г.:

«…я уже с таким нетерпением жду, когда Бог даст нам нашего ребенка, — это будет таким счастьем для моего любимого Ники… у него так много забот и проблем, со столь многими ему приходится бороться. Он никогда не жалуется, но я читаю это в его глазах — печально видеть такого молодого человека, облеченного столь великой ответственностью (…) Позднее мы поедем в Красное [Село, учебный полигон] [81] Здесь проводятся учения и маневры; Николай уже давно рассказывал Александре много хорошего о своей армии, которой он особенно гордился и с которой были связаны его счастливейшие юношеские воспоминания. , и мне уже так не терпится все увидеть, после того как Ники так много об этом рассказывал… Наши комнаты в Зимнем дворце также будут скоро оборудованы… Сейчас мне надо заканчивать, так как я должна помочь Ники написать Вилли тяжелое письмо!»

Хотя до сих пор Александра, по сути, не вмешивалась в дела Николая, постепенно она чувствует себя вынужденной давать ему советы, — по крайней мере, когда видит его в замешательстве. И, как явствует из дневника Николая, письма Вильгельма действительно ставят его в затруднительное положение: Николай не доверяет его чрезмерной любезности, — однако, уступает ему в уме.

Все же вскоре Александру занимает исключительно ожидаемый ребенок — и забота, окажется ли в нужный момент рядом с ней Николай; как раз в это время он провожает в Кронштадте три корабля, посылаемые на Дальний Восток, завтра он снова будет где-то еще…

В письмах в Германию и Англию Элла, как всегда, рисует оптимистическую картину:

«…в предвкушении радости от рождения ребенка Ники и Аликc выглядят такими счастливыми, как можно только представить; она задорна, как дитя; печальное выражение лица совершенно исчезло (…) У нее удивительная английская няня…»

3/15 ноября 1895 г. ребенок появляется на свет. Николай зафиксировал это событие в своем дневнике: «День, который навеки останется в моей памяти, в который я много пережил! В два часа милая Мама приехала из Гатчины. Вместе с Эллой мы постоянно дежурили у Аликc. Ровно в девять часов мы услышали крик ребенка и смогли вздохнуть с облегчением! Бог послал нам дочь, и в благодарной молитве мы нарекли ее Ольгой…»

Пусть это не сын и наследник, но ребенок крепкий и здоровый, и радость рассеивает легкую тень разочарования. Николай так воодушевлен, что в первые дни сообщает в своем дневнике соответственно о состоянии ребенка и матери:

«4 ноября, суббота. Несмотря на то, что Аликc ночью спала мало, ей уже лучше. Сегодня я присутствовал при том, как купали нашу дочь. Это крупный ребенок, весом 10 фунтов и ростом 55 сантиметров (…)

Аликc лежала весь день в своем лиловом будуаре [82] Из-за своего сиреневого интерьера ставшая известной как «mauve room» (розовато-лиловая комната), любимая комната царицы. , так как воздух там лучше…»

«5 ноября, воскресенье. Больше нет жара. (…) Ребенок лежал сегодня с Аликc. Сегодня сделали первую пробу кормления, и Аликc удалось лучше всех покормить…»

«6 ноября, понедельник. Утром я играл с нашей удивительной дочкой. Она совершенно не производит впечатления новорожденной, такая крупная и у нее уже столько волос на голове. Но не хочет сосать грудь, и пришлось позвать кормилицу…»

Мать в полном восторге. «…Она такая милая, спит относительно много, и я купала ее вечером сама, это такое удовольствие…» — пишет она Эрнсту Людвигу.

Александру мало волнует то, что всегда внушала ей английская бабушка: не принято самой ко’рмить грудью. Не посылает она и за английскими врачами. Королева Виктория когда-то хотела даже старшей сестре Александры, Виктории, кроме няни прислать в Германию еще и врача, поскольку, по ее мнению, английские медики были самыми лучшими. Было известно, что из-за родовой травмы будущий кайзер Вильгельм II появился на свет с укороченной рукой. Да и русских врачей еще до смерти царя Александра III королева ни во что ни ставила.

Но Александра считает, что ей оказывают отличную медицинскую помощь, да и, похоже, ей вскоре вновь становится лучше. Как всегда, в своих отчетах в Англию Элла описывает положение в радужных тонах:

«…Аликc выглядит так хорошо, кормление идет ей на пользу (…) ночью она может отдохнуть, потому что ребенок спит всю ночь (…) с самого начала она следует всем советам (…) врачебный уход здесь превосходный (…) в комнате всегда поддерживается отличная температура (…) радость иметь своего ребенка не дает им ни на миг пожалеть, что Ольга девочка…»

13/25 декабря Ольгу крестят. Позднее Александра телеграфирует своей свекрови:

«Были только что в маленькой церквушке. Ольга вела себя превосходно. До воскресенья, к сожалению, приехать не можем. Обнимаю Тебя. Аликc, Ники».

Материнство приносит Александре гораздо большее удовольствие, чем исполнение представительских функций. Однако обязанностями царицы пренебречь она не может, и теперь они подступают к ней все вместе.

В 1896 г. государственный траур по поводу смерти царя Александра заканчивается. Новогодний прием для трех тысяч пятисот гостей в Николаевском зале Зимнего дворца Александра проводит уже уверен. Поскольку Николай во всем стремится придерживаться русских традиций, — впрочем, совершенно в духе своего отца, — в подобных случаях царица надевает традиционный русский придворный костюм: длинное белое вышитое серебром платье с остроконечным головным убором, кокошником, а из украшений — только жемчуг. Белые туфли почти без каблука, чтобы невеста не казалась выше жениха, а за последнее время ее походка стала величественной. Николай радостно помечает в дневнике: «Впервые мы вместе проводили Новогодний прием. Александра все делала, слава Богу, замечательно. Принимали дипломатов, Государственный совет, членов сената, двор и свиту…»