Юзеф Полевой - Степан Халтурин

В идейном отношении взгляд народовольцев на рабочее движение был шагом назад по сравнению со взглядами Халтурина и его товарищей по «Северному союзу». Тем не менее привлечение к революционному делу новых групп рабочих в столице и других городах было заслугой народовольцев. Это также не могло не быть поддержано Халтуриным. Он имел основание надеяться, что при успешном исходе борьбы с самодержавием рабочее движение в России получит все необходимые условия для самостоятельного развития.

Однако народовольцы, намечая широкую политическую программу организации революционного переворота при участии различных слоев народа, утверждая, что они идут «не только с народом, но и за народом», на деле не выходили за рамки узко заговорщической тактики политического террора. Это был глубоко ошибочный путь борьбы. Но в ту эпоху, в тех конкретных условиях единоборство народовольцев с царским самодержавием было одним из важнейших элементов второй революционной ситуации. Все передовые люди Европы сочувствовали героической борьбе русских революционеров с царским деспотизмом. В споре между «бунтарями»-землевольцами и «политиками»-народовольцами Маркс и Энгельс, при всем своем критическом отношении к народническому социализму в целом, встали на сторону народовольцев, усматривая прогресс в переходе русского революционного движения от анархистской тактики «политического воздержания» к политической борьбе. К народовольцам они относились с сочувствием, поддерживали личные отношения с отдельными их представителями.

К. Маркс и Ф. Энгельс, отмечая несостоятельность индивидуального террора как средства политической борьбы, учитывали особые условия борьбы русских революционеров. Они считали, что насильственное удаление царя может дать толчок к демократической революции. Так думал и Халтурин, вступая на путь единоборства с царским самодержавием.

До разгрома «Северного союза русских рабочих» Халтурин выступал решительным противником политического террора. Каждый новый акт сопровождался все усиливающимися репрессиями, обысками, арестами, высылками вместе с интеллигенцией десятков рабочих — участников союза и подозреваемых в связи с ним. Деятели союза отнеслись вначале крайне отрицательно к этому новому средству борьбы с царизмом. По словам Плеханова, Халтурин был очень удручен ударами, наносимыми еще не окрепшей рабочей организации после каждого нового акта террора против царя и его ставленников. «Чистая беда, — восклицал Халтурин, — только-только наладится у нас дело — хлоп! Шарахнула кого-нибудь интеллигенция, и опять провалы. Хоть немного дали бы нам укрепиться» {86} 86 Плеханов Г. В. Соч., т. III, с. 204.

Деятели «Народной воли» при возникновении организации понимали ее задачи достаточно широко. Террор первоначально они рассматривали только как одно из средств революционной борьбы. Однако впоследствии политическая борьба народовольцев свелась именно к индивидуальному террору.

Еще на Липецком съезде в августе 1879 г. в ответ на репрессии народовольцы вынесли смертный приговор Александру II. Халтурин, видимо, знал от Плеханова или кого-либо из участников съезда об этом решении. Мысль о том, что если царь падет, падет и царизм и что наступит эра свободы, овладела умами. Так стал думать и Халтурин.

Мысль, что казнь царя может дать толчок к революционному взрыву, возникла до появления «Народной воли». Народовольцы сделали ее исходным пунктом борьбы за демократизацию страны.

Еще до организации взрыва в Зимнем дворце народовольцы организовали ряд покушений на царя.

Имеются разные свидетельства о том, как родился план взрыва Зимнего дворца. Плеханов, оставшись на прежних бунтарских позициях, видел в росте рабочего движения оправдание бунтарской тактики, готовность народа к революции. Он выступал против народовольцев и их террористической деятельности. Если раньше шла борьба между лавристами и бакунистами за влияние на рабочих-революционеров, то теперь она шла между чернопередельцами и народовольцами. После съезда в Воронеже летом 1879 г., где «Земля и воля» раскололась па «Народную волю» и «Черный передел», Плеханов, вернувшись в Петербург, пытался отговорить Халтурина от участия в террористической деятельности народовольцев. Летом 1879 г. в «Северном союзе» стало известно, что в Зимнем дворце требуется столяр. Рабочий, который узнал об этом, сообщил своим товарищам. Один из них сказал ему: «Что же, поступай, кстати уж и царя прикончишь». Замечание произвело впечатление, поделились с Халтуриным. Он неопределенно высказался, но советовал не болтать и лучше узнать о предложенном месте. Халтурину нужно было хорошо осмыслить последствия этого акта. Он решил, что если найдет это дело полезным, то он сам возьмется за его осуществление.

«Северный союз», хотя и сильно пострадал от арестов, особенно после покушения Соловьева на царя, все еще продолжал существовать. Готовилось издание рабочей газеты, связь с рабочими кружками в провинции улучшилась. Халтурин понимал, что новое покушение еще сильнее ударит по союзу, особенно если он оставит работу в нем и целиком посвятит себя подготовив взрыва Зимнего дворца. Знал он и о том, как отразится на «Северном союзе» его гибель, поскольку шел на верную смерть. Но все эти соображения были отброшены.

Халтурин полагал, что убийством Александра II будет достигнута политическая свобода для русских пролетариев. Он говорил: «Смерть Александра II принесет с собой политическую свободу, а при политической свободе рабочее движение пойдет у нас не по-прежнему. Тогда у нас будут не такие союзы, с рабочими же газетами не нужно будет прятаться» {87} 87 Там же, с. 205. .

Путь единоборства с царизмом он, видимо, считал для себя временным. Вступая на этот путь, беззаветно преданный своему классу Степан Халтурин сознательно рисковал своей жизнью во имя, как ему тогда казалось, рабочего дела.

Было бы упрощенно и исторически неверно считать, что, приняв решение убить царя, Степан Халтурин просто подпал под влияние народнической интеллигенции. В оценке террора Халтуриным и народовольцами существовало резкое различие. Для народников политический террор был главным методом политической борьбы. Халтурин же видел в нем лишь одно из средств этой борьбы.

Народники именно потому и стали на путь террора, что они не видели перспектив массового пролетарского движения в России. Халтурин же решился совершить террористический акт, связывая его последствия исключительно с развитием рабочего движения.

Путь политического террора, избранный Халтуриным, был ошибочным, но «нигде в мире, — писал Ленин, — пролетарское движение не рождалось и не могло родиться „сразу“, в чистом классовом виде… Лишь долгой борьбой и тяжелым трудом самих передовых рабочих, всех сознательных рабочих давалось выделение и упрочение пролетарского классового движения из всяческих мелкобуржуазных примесей, ограничений, узостей, извращений» {88} 88 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 25, с. 100–101. .