Бэри Ковард - Оливер Кромвель

По иронии, одна из причин, объясняющих, почему «охвостье» парламента не выполнило радикальную роль наследника Английской революции 1648–1649 гг., чего ожидали Кромвель, его товарищи по армии и религиозным убеждениям, состоит в том, что он сразу же после казни короля сумел убедить людей с консервативными взглядами поддержать новый режим. Ключом к разгадке многих его действий в первые месяцы после революции, до того как он поехал в Ирландию в августе, может служить его обращение к офицерам армии от 23 марта 1649 года, где он изображает себя как «…бедного человека, который хочет увидеть работу Бога для нашего процветания; я думаю, что большая опасность лежит в разногласии между нами, чем в чем-либо исходящем от наших врагов… (но) если мы не отступим от Бога, не разъединимся из-за этого отступления, не наступит разлад между нами, я уверен, выполняя наши обязанности и служа Господу Богу, мы увидим, что Он будет как медная стена вокруг нас до тех пор, пока мы не завершим работу, которая у Него для нас есть» [122] Abbott, vol. II, p. 38. .

Кажется, что без всякого душевного разлада в начале 1649 года он сделал главную попытку убедить тех парламентариев, которых привело в ужас использование силы, принять как должное случившееся в декабре 1648 и в январе 1649 года. В день после казни короля Джон Оуэн (разделявший религиозные воззрения Кромвеля), которого назначат армейским капелланом в экспедиционное войско в Ирландию в июле, настоял на том, чтобы Палата Общин убедила «ослабевших в трудные времена оправиться, даже тех, которые всегда отличались и назывались лордами, от их недавнего ужасного возвращения к грешному благодушию по отношению к врагам Бога и народа». Вскоре после этого Оуэн произнес проповедь, зовущую к примирению между пресвитерианами и индепендентами, хотя и оговорился: если Кромвель не поощрит его в таком воззвании, он, конечно, согласится с ним. 12 апреля Кромвель выступил в Палате Общин с просьбой, чтобы членам парламента, все еще исключенным из него после «Прайдовой чистки», было разрешено вернуться на их места, и о возможном устройстве пресвитерианской церкви» [123] B. Worden, The Rump Parliament 1649 — 53 (Cambridge University Press, 1974), pp. 68, 191. .

Кромвель также предпринял особую попытку заново наладить связи с его длительными союзниками, политическими индепендентами. Он смог убедить Балстроуда Уайтлока и Генри Вэйна-младшего вернуться в Палату Общин в течение ближайших недель. Его неудачная попытка предотвратить упразднение Палаты Лордов, объявленное в Палате Общин 6 февраля, возможно, была сделана, чтобы успокоить его аристократических экс-союз-ников. Палата Общин была «безумной, когда принимала эти решения, чтобы настроить пэров против себя в тот момент, когда ей больше всего необходимо стремиться к тесному союзу с пэрами», — сказал Кромвель, вторя сказанному им Лилберну в сентябре 1647 года, когда он и его аристократические союзники с трудом старались достигнуть соглашения по «Основным предложениям [124] State Papers Collected by Edward Earl of Clarendon (2 vols, Clarendon Press, 1773), Appendix, p. li. . Кромвель также содействовал назначению в новый Государственный Совет некоторых его друзей, например, сэра Вильяма Мэшема, сэра Вильяма Армина и сэра Джильберта Пикеринга, которые были против «Прайдовой чистки» и казни короля. Когда 22 из 41 членов, назначенных в новый Совет, отказались дать присягу, особо одобряя казнь и чистку, Кромвель 22 февраля в Палате Общин предложил принять компромиссную версию присяги, удалив оскорбительные слова. По версии Кромвеля, членам Совета требовалось только дать клятву в приверженности «настоящему парламенту в деле поддержки и защиты общественной свободы нации, как теперь объявлялось этим парламентом… и в поддержке и защите их решений, касающихся управления народом на будущее в форме республики» [125] Это были слова «Я одобряю последние законы Палаты Общин Англии, принятые в парламенте, устанавливающие высокий суд справедливости, осуждающий и приговаривающий Карла Стюарта, последнего короля Англии», по предложению, выдвинутому Генри Айртоном и Генри Мартеном, что нанесло самое большое оскорбление и было отклонено. См.: S. Barber, «The Engagement for the Counci of state and the establisgment of the Commonwealth government» Historical Research, 63, 1990. . Через два дня Уайтлок ужинал с Кромвелем, который был очень весел и казался чрезвычайно довольным, вероятно, способом, которым он смог очистить путь для возвращения некоторых изгнанных членов парламента и для утверждения Государственного Совета.

С попыткой Кромвеля обеспечить консервативную поддержку новому режиму согласовывалась трудная линия, взятая им в то время, направленная против Лилберна и левеллеров, которых в течение предыдущих недель уговаривали представители армии и парламента на дискуссии в Уайтхолле, пытаясь обеспечить нейтральность левеллеров в критический период, когда армия занимала Лондон [126] С. P. Гардинер считал, что эти дебаты в Уайтхолле состоялись по предложению Кромвеля. History of the Great Civil War (reprint cdn, Windrush Press, 1987, 4 vols), voliv, p. 238. . Однако это был только временный союз, и к февралю Лилберн окончательно разочаровался в новом режиме. В феврале и марте он опубликовал в двух частях «Новые цепи Англии» — ошеломляющий обвинительный акт режиму, за которые он был арестован и предстал перед Государственным Советом. Заявление Лилберна о том, что он слышал слова Кромвеля, сказанные им приятелям, членам Совета, после того, как Лилберна взяли из комнаты, происходит, конечно, из сомнительного источника, но звучит правдиво: «Я говорю вам, сэр, по-другому вы не сможете справиться с этими людьми, кроме как сломить их, или они сломят вас, — сказал якобы Кромвель. — Я снова говорю вам, вам необходимо сломить их» [127] Abbott, vol. II, pp. 41—2. . Эту «железную руку» Кромвеля можно также заметить в способе, с помощью которого он восстановил дисциплину в армии, когда весной вспыхнули мятежи в Лондоне, Бэнбери и Солсбери. В мае он проехался перед полками армии в Гайд-парке и в Андовере (Гэмпшир), обещая, как в Сафрон-Уолдене два года назад, «парламентскую большую заботу и боль за армию» и призывал их «объединиться и с единодушным настроением следовать за ним для подавления мятежников в армии, которые теперь называются левеллерами» [128] Abbott, vol. II, pp. 67 — 8. . Затем Кромвель и Ферфакс во время ускоренного ночного передвижения из Гэмпшира в Оксфордшир догнали мятежников из Солсбери в Берфорде, где 14 мая был расстрелян один из зачинщиков. Целью Кромвеля было обеспечить консервативную поддержку для новой республики, и его усилия поставить под контроль «буйных людей» в армии и за ее пределами были разработаны, частично, чтобы осуществить это. Как и руководители других режимов в прошлом и в менее отдаленные времена, Кромвель также видел в кампаниях против внешних угроз средство достижения популярности в стране. Перспектива быть «подчиненными королевству Шотландии и королевству Ирландии, за восстановление короля», считал он, должна испугать даже тех, кто выступал в пользу договора с королем. «Это разбудит всех англичан, — сказал он в марте 1649 года, — которые, вероятно, довольно готовы к тому, что он (Карл II) придет по соглашению, но не к тому, что он придет из Ирландии или Шотландии» [129] Abbott, vol. II, p. 39. .