Бэри Ковард - Оливер Кромвель

До его отъезда в Ирландию консерватизм Кромвеля был гораздо очевиднее, чем его готовность продолжать реформацию; создавалась даже видимость того, что, останься он в Вестминстере, он, возможно, был бы соблазнен «охвостьем», переметнулся к консерваторам и отказался от надежд на реформацию. Главное значение его последней военной кампании между августом 1649 года и сентябрем 1651 года в Ирландии и Шотландии, состоит в том, что это отвело его от искушений и снова подчинило радикальным требованиям армии и Бога. 15 марта Кромвеля назначили командующим ирландской экспедиции. Он в течение двух недель перед принятием должности колебался и откладывал отправление в Ирландию с экспедиционным войском до августа, пока не уверился, что его армия хорошо снабжена. Эта задержка не была вызвана какими-либо сомнениями в необходимости борьбы с ирландцами. «Если ничего не будет сделано, — сказал он в марте, — наши интересы не только будут вырваны там с корнем, но в очень короткий срок чужие войска окажутся в Англии и приведут нас здесь к беде. Я скорее подчинюсь роялистским интересам, чем интересам шотландцев, так как думаю, что из всего — это самое опасное. Если они смогут продолжить, они сделают это, самые плохие люди на земле; их известная на весь мир грубость может быть свойственна только папистам» [130] Abbott, vol. II, p. 38. .

Как будет видно, на деле отношение Кромвеля к шотландским противникам Английской республики было гораздо менее враждебным, и борьба с ними тревожила его совесть. У него не было таких проблем, когда он уехал в Ирландию. Кромвель сформировал для себя образ ирландца, как и многие английские протестанты 40-х годов, и его мнение об ирландском восстании в 1641 году как о резне католиками невинных протестантов не изменилось. В марте 1647 года он предложил 1000 фунтов стерлингов, предоставленные ему парламентом, для поддержки войны против Ирландии, и его письма и речи до конца жизни отражали убежденность, что во многих бедах виноваты ирландцы-католики, превратившие мирную и процветающую страну в «кровоточащую нацию» [131] Abbott, vol. II, p. 107. . Большинство его откровенных высказываний об ирландцах было опубликовано в Декларации ирландскому католическому духовенству в январе 1650 года: «Вы без всяких причин подвергли Англию самой неслыханной и самой варварской резне (не взирая на пол и возраст), которая когда-либо случалась на этой земле. И во времена, когда Ирландия находилась в полном мире… Вы — часть Антихриста, царство которого, как ясно сказано в Священном писании, должно лежать в крови… и вскоре все вы должны будете пить кровь; даже остатки в чаше гнева и ярости Бога будут влиты в вас» [132] Abbott, vol. II, pp. 198, 199. .

Неудивительно, что способы ведения Кромвелем войны в шотландской и ирландской кампаниях существенно разнились. Жестокое отношение его войск в Ирландии было одинаково к солдатам и к мирным жителям — за которое он лично был ответствен во время первого боя в этой войне, осады Дрогеды (3-10 сентября 1649 г.), и которое он санкционировал при осаде Вексфорда (2-10 октября 1649). Оно не было удивительным в контексте жестокостей и насилий, творимых европейскими армиями в Тридцатилетней войне или другими командующими в Ирландии. Но никогда до этого Кромвель не инициировал и не одобрял резни, как ту, которую совершили его войска в Дрогеде и Вексфорде. Только в Вексфорде было убито по крайней мере 2000 человек, включая мирных жителей. Как было сказано выше, Кромвель определил лидеров оппозиции армии в Англии и Уэльсе в 1648 году как военных преступников, но в Ирландии он, казалось, считал всех противниками английской республики (включая мирных жителей и ирландских союзников — английских протестантов, а также ирландских солдат-католиков), вовлеченными в преступления. Комендант Дрогеды сэр Артур Эстон был англичанином (Эстон был роялистским комендантом Ридинга в Оксфорде во время первой гражданской войны), и большинство солдат гарнизона были англичанами, но в их смерти и в смерти жителей города Кромвель увидел «справедливый приговор Бога тем варварским негодяям, которые обагрили свои руки в таком огромном количестве невинной крови» [133] Abbott, vol. II, p. 127. . Резня и грабеж, совершенные его войсками после захвата Вексфорда, имели место, как он считал (хотя он и не приказывал этого), потому что «Бог не хотел, чтобы так случилось, но по неожиданному провидению, в Его справедливом правосудии, на них пал надлежащий приговор, в силу которого они стали жертвами солдат, и их кровь была ответом на жестокости, которые они проявили по отношению ко многим бедным протестантам» [134] .

Месть не являлась единственным мотивом Кромвеля для жестокости, с которой он примирялся в Вексфорде и Дрогеде, но он был определяющим, чего нельзя сказать после его отъезда в Шотландию в июне 1650 года.

Однако существует и сходство между поведением Кромвеля в Ирландии и Шотландии. В обеих странах он одержал важные победы, обезопасив новорожденную республику от внешних угроз, и вышел из войн, подняв свою военную репутацию выше, чем когда-либо. Результат, сказавшийся на Кромвеле-политике, был равно драматичным. Приобретенный им образ военного спасителя республики дал ему большую возможность влиять на дела в Англии, чем когда-либо ранее, и его победы придали ему уверенности для проведения реформации в Англии, вопреки консервативным инстинктам, которые оживились вслед за казнью короля, то есть намерению следовать по пути конституционной умеренности и согласия.

После захвата Дрогеды и Вексфорда войска Кромвеля не имели успеха. Оправдание «злобы» в Дрогеде, данное Кромвелем, использовалось при бомбардировке Хиросимы в 1945 году и после состояло в том, что «это направлено на то, чтобы предотвратить пролитие крови в будущем», внушая ужас другим гарнизонам и принуждая их сдаваться без боя [135] Abbott, vol. II, p. 127. . Это случалось не всегда. По мере того, как армия Кромвеля продвигалась из Дублина на юг после захвата Дрогеды и Вексфорда, гарнизоны в Данкэнноне и Уотерфорде успешно выдерживали бой в ноябре и декабре. Его армия была опустошена дизентерией: «каждую ночь около десяти человек заболевают», — писал он 19 декабря и сам тоже «беспокоился о своем здоровье» [136] Abbott, vol. II, p. 176. . Позже, весной, 27 апреля 1650 года, он потерял около 2000 солдат при попытке взять Клоунмел на юго-востоке Ирландии. Айртон назвал эго бедствие самым тяжелым «из всех когда-либо переносимых нами как в Англии, так и здесь» [137] Quoted in P.J Corish, «The Cromwellian conquest, 1649 — 53» in T.W. Moody, F.X. Martin and F.J. Byrne, (eds) A New History of Ireland, ii, Earley Modern Ireland 1534–1691 (Clarendon Press, 1976), p. 347. . Несмотря на эти препятствия и потери, когда Кромвель уехал из Ирландии в мае 1650 года, он уже подавил остатки ирландского сопротивления. Однако это случилось не только благодаря его усилиям. Например, победа полковника Майкла Джойса в Рэзмайнесе 2 августа 1649 года до прибытия Кромвеля в Ирландию, заставила роялистского командующего в Ирландии Джеймса Батлера, графа Ормонда, отказаться от открытых боевых действий и перейти к партизанской войне, оставив лишь гарнизоны в городах, которые только и сопротивлялись Кромвелю. Подчиненные Кромвеля также внесли значительный вклад в достижение победы, особенно Роберт Бойль, лорд Брогхил, младший сын графа Корка, чьи англо-ирландские предки-протестанты подготовили почву для того, чтобы многие протестантские роялисты на юго-западе Ирландии помогли делу Кромвеля зимой 1649—50 гг. Кроме того, пагубные разногласия между противниками Кромвеля в Ирландии тоже способствовали их поражению. Тем не менее, именно Кромвель получил, когда вернулся в Англию, лавры героя на церемониях в Хаунслоу-Хит и в Гайд-Парке 1 июня 1650 года и официальную благодарность от Палаты Общин 4 июня.