Борис Соколов - Рокоссовский

В феврале 1932 года Рокоссовский получил очередное повышение — стал командиром отдельной кавдивизии. Его назначили командиром и комиссаром 15-й отдельной Кубанской кавалерийской дивизии, входившей в состав Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армии (ОКДВА). Дальний Восток стал привлекать особое внимание советского руководства после того, как в 1931 году японские войска оккупировали Маньчжурию.

Однако у Константина Константиновича на этот раз не сложились отношения с командующим ОКДВА В. К. Блюхером, обладавшим тяжелым характером и все чаще прикладывавшимся к бутылке. В 1932 году Рокоссовскому вновь дали более критическую аттестацию: «Боевая подготовка дивизии: тактическая — хорошо, огневая — отлично, физподготовка — удовлетворительно. Техника конного дела не получила должного внимания. Недостаточно сколочен штаб дивизии и штабы полков. В марксистско-ленинской учебе начсостав подготовлен неудовлетворительно. Имеется большой сдвиг в подготовке спецчастей, и особенно мехполка. Конский состав в хорошем состоянии. Отмечаются положительные стороны тов. Рокоссовского, но наряду с ними отмечено, что т. Рокоссовский был настроен перевестись в другой округ, что явилось результатом недооценки военной опасности на Дальнем Востоке. За последнее время это настроение заметно изживается».

Очевидно, из-за конфликта с Блюхером Рокоссовский и хотел перевестись в другой военный округ. Однако на этот раз ему пришлось прослужить под командованием Василия Константиновича целых четыре года. Блюхер тогда был одним из любимцев Сталина, который старался во всем идти ему навстречу. К тому же Дальний Восток рассматривался как один из главных театров будущей войны, где Красной армии придется схватиться с японской императорской армией. Тогда с легкой руки наркома обороны К. Е. Ворошилова говорили, что, когда на Дальнем Востоке Блюхер, там можно иметь на два корпуса меньше. Это уже позднее, осенью 1938 года, после бездарно проведенной операции против японцев в районе озера Хасан, Блюхер утратит расположение Сталина, будет арестован и умрет от побоев во время следствия.

Вероятно, Рокоссовскому со временем удалось наладить отношения с Блюхером, который, в свою очередь, не мог не оценить командных и организационных качеств Константина Константиновича. В итоге аттестация 1934 года звучала куда благоприятнее для Рокоссовского: «Хороший строевой командир, знающий кавалерийское дело. Лично дисциплинированный и исполнительный, но в отношении подчиненных недостаточно требователен. Честный и прямолинейный командир. Пользуется авторитетом у всех подчиненных. Организовывать боевую подготовку умеет, хорошо знает все ее детали. Хороший воспитатель, метод личного показа применяет. Тактически и оперативно подготовлен, обладает боевой инициативой. Отлично владеет конным делом. Недостаточно занимается подготовкой спецчастей. Мало занимается административно-хозяйственными вопросами и вопросами материально-бытового обслуживания частей. Дивизия подготовлена по всем видам боевой подготовки хорошо. Аттестован на должность командира кавкорпуса».

Приказом наркома обороны СССР № 2484 от 26 ноября 1935 года Рокоссовскому было присвоено персональное военное звание «комдив». В обращении с подчиненными он был человеком мягким, что вышестоящее начальство легко могло принять за мягкотелость и отсутствие требовательности. На самом деле Константин Константинович умел добиваться того, чтобы его распоряжения и приказы выполнялись по возможности точно и в срок. Административно-хозяйственными вопросами, строго говоря, должен заниматься не комдив, а начальник тыла. И не совсем понятно, почему двумя годами ранее Рокоссовского хвалили за хорошую подготовку спецчастей, а теперь они оказались не на высоте.

Выдвижения командиром корпуса Рокоссовскому пришлось ждать почти два года. Только в феврале 1936 года его назначили командиром и комиссаром 5-го кавалерийского корпуса, входившего в Ленинградский военный округ. Штаб корпуса располагался в Пскове. Вот как звучала аттестация того года: «Тов. РОКОССОВСКИЙ хорошо подготовленный командир. Военное дело любит, интересуется им и все время следит за развитием его. Боевой командир, с волей и энергией. Дисциплинирован, выдержан и скромен. За полгода пребывания в округе на должности комкора показал умение быстро поднять боевую подготовку вновь сформированных дивизий. На маневрах дивизии действовали удовлетворительно (то есть не „хорошо“ и тем более не „отлично“, но Рокоссовскому это справедливо в вину не поставили — другого и нельзя было ожидать от только что сформированных дивизий. — Б. С.). Сам комкор РОКОССОВСКИЙ показал вполне хорошее уменье разобраться в оперативной обстановке и провести операцию. Менее внимания уделяет хозяйственным вопросам». Ну, хозяйственные вопросы, повторю, — это все-таки компетенция прежде всего начальника тыла.

Однако независимо от всех похвал и поощрений по службе к Рокоссовскому, как и ко многим другим советским офицерам, подступала опасность, получившая позже название «Большой террор». 22 мая в Куйбышеве был арестован маршал М. Н. Тухачевский, а 26 мая после многочасовых допросов с интенсивными избиениями он дал первые признательные показания о наличии в Красной армии разветвленного заговора. Сразу после этого во всех военных округах начались аресты комсостава, достигшие невиданных масштабов как из-за служебного рвения чинов НКВД, так и из-за доносов, которые красные командиры в изобилии писали друг на друга.

5 июня 1937 года на имя наркома обороны СССР К. Е. Ворошилова пришло из Забайкалья письмо, зарегистрированное Секретариатом под номером 19а. В нем говорилось:

«Считаем совершенно необходимым серьезно проверить через органы НКВД следующих лиц из состава войск Забайкальского военного округа по подозрительным связям с контрреволюционными элементами:

1. РОКОССОВСКИЙ К. К. — быв. командир 15 кавдивизии, ныне командир 5-го кавкорпуса, был тесно связан с Чайковским и Горбуновым. Поляк. Требуется серьезная проверка социального происхождения. Имел тягу на заграничную работу…

Вскоре подписавшие письмо И. К. Грязнов и В. Н. Шестаков были арестованы и расстреляны, как до этого комдив М. А. Горбунов и комкор К. А. Чайковский. Спасти собственные головы чужими шеями им не удалось. Что понималось под тягой Рокоссовского к заграничной работе, не совсем ясно. Скорее всего, он хотел еще раз съездить в командировку в Монголию. А быть может, Константин Константинович рвался добровольцем в Испанию, на помощь республиканцам?