Всеволод Иванов - Избранные произведения. Том 1

Теплов.Да!

Рихман.И такое письмо приказывается нам подписать, не выслушав Ломоносова?

Шумахер.Что делать, академик Рихман! Ломоносов не пришел.

Ломоносов (входит). Ан и пришел, хоть и написано в извещении «быть к семи».

Шумахер.К шести, а не к семи.

Ломоносов (подает извещение). Читайте.

Шумахер.Писаря перепутали. Мы их накажем. Люди, кресло Ломоносову!

Кресло Ломоносову, однако, так и не подают. Академики, развалившись, покуривают трубки и разговаривают.

(Ломоносову.) Впрочем, сесть вам, голубчик, придется попозже. Вы долго увертывались от извинений, а потому церемония вашей мольбы должна происходить на ногах. Куда вы смотрите?

Ломоносов.На портрет Петра Великого. Мне кажется, он хмурится, глядя на вас, Шумахер. Почему мне одному велено быть в парадном костюме? Где президент? Почему нет русских академиков — Нартова, Крашенинникова? Где Тредьяковский?

Шумахер.Президент приказал вам покаяться перед теми особами, коих вы прямо оскорбили.

Ломоносов.Никогда ни прямо, ни обиняком я не оскорблял академика Рихмана, моего друга.

Шумахер.Подчиняйтесь приказу президента. Подчиняетесь?

Ломоносов.Подчиняюсь. Господа академики! Канцелярия Академии наук выхлопотала у Сената приказ — просить мне у вас прощения. Она доказала, что недавно мри императорской охоте я устроил шумство и натравил Некоторых из вас на себя, тем вызвав обнажение шпаг. Канцелярия доказала, что вы были агнцами, а я волком, по в персонах ваших я оскорбил всю Академию и даже котел уничтожить, о господи, знатнейших людей российской науки. Вот что доказала канцелярия Академии наук, и она всесильна!.. По приказу сему я прошу у вас прощения, господа академики. (Шумахеру.) Они молчат? Плохо стали понимать по-русски? На каких иностранных языках повторить мою просьбу? На латинском, немецком, греческом или английском, к коему, кажется, вы ныне весьма склонны, понеже англичане преимущественно ведут чрезвычайно живой торг с Россией?

Шумахер (вздохнув). Молчат по другой причине. Скажу с глубоким прискорбием, дорогой Михайло Васильич, — церемония мольбы вашей начата вами неправильно. Щадя ваше чрезмерное самомнение, я не сделал церемонии широко публичной. Хотелось, как говорят по-русски, келейно, даже в отсутствии президента, тихо. Но все-таки церемония есть церемония. Начну с того, Михайло Васильевич, что вами сказан не тот текст. Говорить надо приблизительно так, как говорили вы перед академиками лет десять тому назад, а именно 27 генваря 1734 года. Позвольте напомнить? (Читает.) «Униженно прошу и заклинаю благосклонно — простить меня, сознающего чудовищные размеры своего непростительного проступка». Смирение, христианские слова!

Тауберт.И притом сказанные с тюремными цепями на руках.

Ломоносов.А сейчас хорошо бы ещё и колодку на шею?

Тауберт.Того лучше — петлю!

Шумахер машет на Тауберта, тот садится.

Стефангаген (входит). Президент жалует в Академию.

Шумахер (вскочив). Президент?!

Теплов (жестом успокаивая всех). Сначала покончим с покаянием Ломоносова. Видно, господа, без осудительного слова не обойтись. Так принято во всех академиях Европы, кои построены так же, как и наша Санкт — Петербургская, — им велено защищать веру в бога и в крепость царствующего дома. Продолжайте.

Шумахер.Кто скажет осудительное слово?

Теплов.Академик Миллер.

Миллер.Я — историк. Письмо же Эйлеру о физике. (Но, увидев неудовольствие на лице Теплова, поспешно добавляет.) Однако перед историей все науки одинаковы. Я скажу ему осудительное слово! Ломоносов всегда боролся против моей норманской теории происхождения Руси. Он отрицает, господа, что Русь произошла от варягов, от норманнов…

Фон-Винцгейм (отстраняя Миллера). Господа, позвольте же сказать астроному! Ломоносов хлопочет об астрономической экспедиции в Сибирь. Зачем? Там, вы знаете, астрономы смогут наблюдать прохождение планеты Венеры через диск солнца. Что же он предлагает нам наблюдать?.. О-о-о! Не окружена ли Планета Венера воздушною атмосферой? Боже! Он утверждает, что там возможна жизнь? Жизнь! Где в Библии сказано, что бог посетил планету Венеру и там посеял жизнь и создал человека? Где?

Уитворт (отстраняя фон-Винцгейма). Многочисленными своими трудами по географии я доказал, что из Ледовитого океана, забитого, так сказать, по горло льдами, в Тихий океан пройти нельзя! Ломоносов утверждает обратное. Значит, я напрасно писал свои книги и тратил ваши деньги, господа члены Академии?

Де-Рюшампи.Господа! В моих трудах неопровержимо доказано, что антихрист породит могучего оратора, который ослепит вас своими рассуждениями о пользе материализма, и я, ботаник…

Теплов.Господа академики! Нужно говорить преимущественно о физических трудах Ломоносова. Кто сим трудам его скажет осудительное слово?

Рихман.Я. (Оживление).

Ломоносов, стоя опустив голову, поднимает ее с удивлением.

Ломоносов.Егор Вильгельмыч, друг, ты?

Рихман (спокойно). Я осуждаю.

Тауберт(с наслаждением, ко всем). Рихман — осуждает! Лучшие друзья от него отказываются.

Шумахер.Осуждайте, академик Рихман, громче осуждайте!..

Рихман.Да, я осуждаю Ломоносова! (Одобрительные аплодисменты.) Но прежде всего, что есть Ломоносов? Философ, естествоиспытатель, поэт. Философ — он по-новому объясняет нам мир. Естествоиспытатель — он по-новому доказывает опытами и наблюдениями свое философское объяснение мира. Поэт — он воспевает красоту и совершенство, природу, храбрость и величие русского человека.

Уитворт.Пока я не слышу осуждения.

Де-Рюшампи.Слушайте дальше. Он осудит Ломоносова как физик.

Рихман.Я — физик. Подобно другим физикам Европы я верил, что при накаливании металл увеличивается в весе, потому что туда-де входит флогистон. Ломоносов провел неопровержимые опыты, доказывающие, что увеличение веса металлов при нагревании есть результат соединения металла с воздухом. Тогда я, вместе с ним, сказал — никакого божественного флогистона не было и нет!

Уитворт.Есть флогистон!

Шумахер.Академик Рихман, я лишаю вас слова!

Рихман.Господин Теплов, разрешите мне окончить речь!

Теплов.Да, да!

Уитворт.Атеист!

Теплов.Тише! Говорите, говорите…