Михаил Филин - Ольга Калашникова: «Крепостная любовь» Пушкина

Жительствовать, «плодиться и размножаться» (Быт., 1, 22) молодые отбыли в город Лукоянов, к супругу.

Сестра Пушкина О. С. Павлищева, конечно, заблуждалась, утверждая, что болдинский управляющий (она именовала его «Калачников») выдал свою дочь замуж «с порядочным приданым» [160] ПВС-1.С. 51. . Обманулись и Калашниковы, сделав ставку на подвернувшегося мелкопоместного чиновника. Гименей сыграл с ними злую шутку.

Прозрели они скоро, можно сказать — почти сразу.

Почти сразу выяснилось, что титулярный советник блефовал: никакого собственного имения у Павла Степановича не было. Да, он обладал клочком земли (29 десятин) в селе Новинки Горбатовского уезда, — но обладал на пару со своим братом Александром. А вместо 30 объявленных ранее душ в наличии имелось лишь 19 (что тянуло на четыре тягла [161] Тягло — определённое количество крестьян (крестьянских дворов), составляющих единицу обложения налогом, оброком или барщиной. Для сравнения: у Александра Пушкина в деревне Кистенёво было 95 ½ тягла. ), и опять же в совместном с родственником владении [162] Куприянова. С. 135. В другом источнике имущественное положение П. С. и А. С. Ключарёвых выглядит ещё скромнее: «7 душ; 4 тягла; 2,5 десятины пашни на душу; оброка с души — 5 рублей 71 копейка серебром; кроме оброка, давали помещику ржи 4 четверти, гречи 4 четверти, 4 баранов и 40 аршин холста» (Летописи ГЛМ. Пушкин. С. 104). . Да и эти жалкие оброчные души были заложены-перезаложены, а проценты по закладной в ломбард испокон веку не вносились. К тому же Ключарёв задолжал многим обывателям в городе. Иными словами, он мало чем отличался от нищего. «Дочь толки тем несчастлива что ничего нет у него что было всё описано то теперь при должности живуть кое как а без должности хотя по меру ходи», — сокрушался Михайла Калашников в письме Александру Пушкину от 15 марта 1832 года (XV, 17). (Кстати, поэт той весной работал над беловой рукописью «Русалки» [163] Тархова-3. С. 470. .)

Открылось и другое: Павел Степанович оказался горьким пьяницей [164] «Надо думать, — предположил П. Е. Щёголев, — он срывал при всяком удобном случае обиду за то, что его сделали ширмой, прикрывавшей грех жены» ( Щёголев. С. 89). Местное предание о том, что П. С. Ключарёв во хмелю «поколачивал свою жену», дожило до наших дней (Кузнецов В. Дом, который многое помнит // Нижегородские новости. 1996. № 72.17 апреля. С. 3). . Вскоре он бросил службу, и семье, лишившейся последнего источника существования, пришлось вернуться из Лукоянова в Болдино. Ключарёвы превратились в нахлебников управляющего. Между супругами начались раздоры, в которых Ольга частенько брала верх. Ни она, ни Павел Степанович и не помышляли о ладе в доме, не алкали единодушия. Так что прочным и счастливым их брак не стал — получилось только зыбкое и нервное сожительство.

У Михайлы тогда тяжело заболела жена. «Того и глежу что оставить» — так он оценивал состояние старухи Вассы в 1832 году (XV, 17) [165] В этом же письме управляющий просил не забирать от него сына Гаврилу, «оставить насколко будет угодно вашей милости» (XV, 17), и его просьбу Пушкин уважил, отложив перевод Гаврилы Калашникова в лакеи. . Плохи были и дела служебные, хозяйственные. Хлеба ежегодно урождались скудные. Перезаклад кистенёвских крестьян двигался черепашьим шагом. Со сбором оброка в принадлежащей Александру Пушкину части деревни Калашников ещё кое-как справлялся, но в Болдине он, несмотря на все уловки и крутые меры (доходило до привлечения земской полиции), терпел неудачу за неудачей. Крестьяне изнемогали и собирались «идти в С. Петербург», жаловаться на изверга «господину милостивому государю Сергею Львовичу» (XV, 91). Беды, словно калики перехожие, обычно бродят гурьбой: в ту же пору «плут земской» настрочил на Михайлу «донос» (XV, 17), а на селе случился пожар, сгорело четыре дома.

И находившийся в «большом затруднении» [166] Фамильные бумаги-2. С. 55 (письмо О. С. Павлищевой к мужу от 4 сентября 1831 года). К 1834 году казённые и частные долги С. Л. Пушкина превышали 200 тысяч рублей (XV, 142). Сергей Львович Пушкин, подстрекаемый Павлищевыми, перешёл от порицаний и грозных ультиматумов к решительным действиям. Он вплотную озаботился поисками более смышлёного и добропорядочного наместника.

Отставной чиновник П. С. Ключарёв порою протрезвлялся и отлучался из Болдина в Горбатовский уезд, пробовал что-то сделать для спасения Новинок (которые выставлялись на торги), однако неизменно возвращался оттуда с пустыми руками. И однажды бедствующие супруги — возможно, по инициативе Ольги — воззвали к покровителю Калашниковых. «По-видимому, уверенность этого семейства в безотказности и великодушии поэта была беспредельной, раз они осмелились обратиться к нему с подобной просьбой», — заметила современная исследовательница [167] Абрамович. С. 34. .

11 января 1833 года Павел Степанович Ключарёв от имени (и по поручению?) своей жены адресовал Александру Пушкину душещипательное, с «канцелярским словоизвитием» (П. Е. Щёголев), письмо такого содержания:

«Милостивый государь! Александр Серьгеевич.

Взяла ещё смелость бесспокоить Вас сими строчками, с коими прибегаю к вашему благодетельному покровительству, и будучи уверена в Вашей благотворительной душе, которая истинно создана от Бога, чтоб творить добро людям тем, которые просят руки помощи, и я себя считая участницею оных, не отринте меня, с усердно к Вам прибегающей прозьбой. Теперича срок наступил в продажу, с акционнава торгу, крестьян моего мужа, за которых должно мне взнести 2000 тысячи [168] Так в подлиннике. рублей, за 15-ть душ мужеска пола. Я не имею даже и двадцети рублей, буди же лишусь оных, то совершенна буду без куска хлеба. Одна толька и есть надежда на Вас, милостивый государь, Александр Серьгеевич, Вы можите навек меня осчастливить своим благотворением; за что я буду просить со слезами Всемогущего Творца за сниспослание Вам всех блах, чего Вы от Бога желайте. Могу Вас смело уверить, тем что есть свято, когда я их выкуплю на своё имя, потому что мой муж отдал их мне в полное распоряжение, и когда Вам случится надобность в деньгах, то я тогда их заложу в Апекунской совет и получа деньги, могу Вам с благодарностию доставить. Итак прошу Вас не оставить меня вашим милостивым ответом, я буду льстить себя надеждою, что сии строчки прочтены будут Вами, ответом Вашим прошу покорнейше уведомить отца моего.

И наконец ограничиваюсь к Вам с истинным моим почтением и преданностию покорная к услугам Ольга Ключарёва.

Поэт получил данное послание в Петербурге. По всей видимости, Пушкин, распознав «мужскую руку» [169] Летописи ГЛМ. Пушкин. С. 109. , догадался, кто выводил слезливые строки. Откликнулся он быстро, но его ответ (адресованный Михайле Калашникову) был неутешительным для Ключарёвых [170] Это письмо Пушкина не найдено. . Правда, Александр Сергеевич пообещал заехать в обозримом будущем в Нижний Новгород и имение, однако просьбу о деньгах отклонил, а само письмо из Болдина назвал «кудрявым». Очевидно, у него при чтении chef-d’œuvre ’а произошло разлитие желчи.