Александр Яковлев - Омут памяти

Я прошу съезд поручить Секретариату провести расследование, каким образом подобная ложь была размножена и распространена среди делегатов". (Аплодисменты)

Рыжков: "Я должен доложить съезду, что в адрес Президиума поступил ряд записок по этому вопросу. И в перерыве товарищ Яковлев обратился в Президиум, в частности ко мне, как к председательствующему, чтобы ему дали возможность сегодня до обеденного перерыва выступить здесь".

Слово мне дали на другой день. Я был зол до предела. Ночью перед выступлением не раз приходила мысль уйти со съезда. Но посоветоваться было не с кем. Как-то так получилось, что никто в этот вечер не пришел ко мне с товарищеской поддержкой. Все были заняты своими делами. Я почувствовал себя одиноким и морально беззащитным, в состоянии, когда уходишь в себя и сооружаешь свой "железный занавес". И все же решил выступать. Знакомые журналисты, ребята из Интерфакса дали мне магнитофонные записи моей встречи. Выступил резко.

Кроме ответов на вопросы, попросил поручить Секретариату съезда расследовать все это дело и найти организаторов провокации. Для политической характеристики настроений на съезде и около него привел тексты некоторых листовок:

"Поставить и решить вопрос об ответственности нынешнего руководства КПСС во главе с М. С. Горбачевым и А. Н. Яковлевым за экономический и социальный кризис в стране, межнациональные конфликты, подрыв ее безопасности, развал Варшавского Договора и всей системы социализма, о соответствии деятельности М. С. Горбачева и А. Н. Яковлева занимаемым постам в партии и о пребывании их в ней".

От имени Московского общества "Единство" распространяется на съезде бумажка, в которой написано: "Горбачев — паралич партии и государства", окончательное разрушение социализма "по ревизионистским рецептам соратника Горбачева Яковлева". Далее идут откровенные оскорбления.

На съезде распространяется ксерокопия статьи из газетенки "Русский голос", продающейся, кстати, в московских киосках. В ней призывы: "Нам нужен новый Гитлер, а не Горбачев. Нужен срочно военный переворот. В Сибири у нас еще много неосвоенных мест, ожидающих своих энтузиастов, проваливших дело перестройки". Упоминается и моя фамилия.

Заканчивая свое выступление, я сказал: "Конечно, все это оставляет рубцы на сердце, но я хотел бы сказать организаторам этой скоординированной кампании, тем, кто стоит за этим: укоротить мою жизнь вы можете, но заставить замолчать — никогда!"

На одном из следующих заседаний председательствующий Лукьянов внес предложение образовать по этому вопросу комиссию из состава делегатов съезда во главе с Григорьевым, первым секретарем Витебского обкома партии. Предложение было принято. Мне было тошнехонько. Всем своим существом чувствовал, что надо уходить из этой политической организации, не способной на что-то полезное. Но не хватило решительности. Горько было и то, что Горбачев, как правило, уходил с моих выступлений и даже мизинцем не пошевелил, чтобы хоть как-то поддержать. Ну, если не на съезде, так хотя бы в частном разговоре.

Рассказывали мне, что заседания комиссии были бурными. Столкнулись разные мнения. Самих авторов провокации никто и не искал. В кулуарах называли имена Родионова — будущего министра обороны, Рыжова — работника орготдела ЦК и некоторых других. Но кто их знает? Не пойман — не вор. Следующие два дня я не был на съезде. Мне позвонил Григорьев и сообщил, что работа комиссии закончена, мошенники не обнаружены. Комиссия решила осудить провокацию. Он попросил моего согласия на сей счет. Мне было уже все равно, что они там решат. И все же я вернулся на съезд, чтобы послушать формулировки решения. Председательствовал Гуренко, секретарь ЦК Компартии Украины. Он предоставил слово Григорьеву. Тот заявил:

"Анализ материала позволяет комиссии сделать следующие выводы.

Первый. В распространенной незаконным образом среди части делегатов съезда справке целый ряд вопросов и ответов не соответствует действительным высказываниям товарища Яковлева и скомпонован в сочетании, искажающем суть.

Комиссия решительно осуждает анонимных авторов и организаторов распространения так называемой справки за деструктивную попытку нарушить нормальную работу съезда и внести раскол среди делегатов.

Второй. Учитывая, что эта встреча получила неоднозначное освещение в средствах массовой информации и неоднозначное понимание среди делегатов съезда, вокруг чего ведутся определенные политические спекуляции, комиссия считает целесообразным опубликовать полный текст стенограммы на страницах газеты "Правда".

И третий. Комиссия подчеркивает, что ввиду недостатка соответствующей информации не представляется возможным полностью реализовать просьбу товарища Яковлева и установить авторов анонимной справки".

Дискуссию решили не разворачивать.

В ходе работы съезда было еще несколько эпизодов, касавшихся меня. Когда обсуждали состав комиссии по доработке платформы КПСС, делегат Никитин с Украины внес предложение "выбрать руководителем этой комиссии товарища Яковлева Александра Николаевича, секретаря ЦК КПСС, который действительно, в нашем понимании, лучше видит те программные задачи, которые сейчас стоят перед партией".

Я вышел на трибуну и отказался.

Когда началось выдвижение кандидатов на пост Генерального секретаря ЦК КПСС, делегат Ильин предложил "включить в список для избрания на пост Генерального секретаря Александра Николаевича Яковлева".

Я снова вышел на трибуну и отказался.

На совещании руководителей делегаций внесли предложение избрать меня заместителем председателя партии, с тем чтобы сохранить ее единство.

И снова пришлось идти на трибуну и отказываться.

Возможно, читателю будет интересно узнать, кого предлагали в список кандидатов на пост генсека. Перечисляю: Авалиани Теймураз Георгиевич, Бакатин Вадим Викторович, Горбачев Михаил Сергеевич, Лобов Олег Иванович, Столяров Николай Сергеевич, Сысуев Олег Николаевич, Шеварднадзе Эдуард Амвросиевич, Яковлев Александр Николаевич.

Конечно, съезд не сводился к разговорам вокруг моей персоны. Но полагаю естественным, что остановился на эпизодах, касающихся меня, ибо это мои воспоминания. А во-вторых, было очевидно, что наиболее яростные противники Перестройки, сосредоточив свою критику на мне, на самом-то деле речь вели о Перестройке в целом. Сцепились два направления, фактически две партии. Только жаль, что это не нашло своего организационного завершения.

И в этом виноват я, и только я, если принять за исходную позицию тот расклад политических сил, который был летом 1990 года. На мой взгляд, тогда сложились благоприятные возможности для создания второй партии. Должен с горечью признаться, что я проявил тогда личную слабость, не сумев оценить в полной мере историческую необходимость такого шага. Надо было решиться на создание другой партии.