Юлия Андреева - Многоточие сборки

Поэтому, если ей все же удавалось синхронизироваться со всем остальным миром, нередко она чувствовала себя так, будто вот-вот заснет. Поэтому с собой она всегда таскала банку растворимого кофе и фляжку с коньяком.

Утверждали, что ее странности усилились после мучительного по своему эмоциональному накалу и длительности разводу, после которого Наташе следовало бы найти новых друзей или любовь, включаться в работу или даже общественные дела, лишь бы не сидеть дома одной или наедине с мамой. Но… поэты – особенные люди, они не могут не писать, они принадлежат другому миру, и этот мир решительно предъявляет на них свои права.

Сообщение о внезапной трагической смерти Наташи Филипповой повергло ее друзей и знакомых в шок. Как объявили, Наташа мыла окно на лестничной клетке и случайно выпала из него.

Наверное, это всегда так: когда умирает кто-то, кто, казалось бы, должен жить по определению, хочется найти виновного, как-то оправдать случившееся.

Вместе с Сашей Смиром мы посмотрели в Интернете сводку погоды в Питере в день смерти Наташи – в этот день были ливневые дожди. Сколько мою в доме окна, никогда не делала этого в дождь, так как остаются жуткие разводы. Тем более ни разу в жизни не мыла окна на лестничной клетке! Не делала сама и никогда не слышала о чем-то подобном от других людей…

Поговаривали, что Наташа сама выбросилась из окна, не в силах пережить разлуку с любимым человеком. Так ли это? Кто знает? Большинство поэтов – непредсказуемые люди. Люди, к которым невозможно подойти с готовым шаблоном.

По поводу смерти поэтессы каждый выбрал более удобное ему решение. Но, мне кажется, истины не знает никто кроме Бога, а он, по слухам, если что, снисходителен к поэтам…

…Бог снисходителен к поэтам. Что же, очень может быть. Говорят, что Творец создал для того, чтобы ему было с кем разговаривать на земле.

Маленький клоун-мим Коля Никитин смотрит из темноты крошечного зала за моим танцем на сцене. Потом поднимается с места, подходит ко мне, садится на корточки.

– Не так… Всё не так!. Я же заранее понял, что ты сейчас станцуешь, что скажешь. Ты должна быть непредсказуема, чтобы не быть пойманной.

Его глаза печальны, но не пусты.

– Вот смотри, все смотрите, – он призывает внимание и без того уставившихся на него актеров (это ведь он на репетицию вперся, мсье бесцеремонность, но ему можно). – Вот что я вам сейчас покажу…

Никитин вытаскивает из кармана красный мячик, встает во весь свой рост. Красный детский мячик полыхает в его скрюченных пальцах. Какое-то время Коля напряженно смотрит на мяч, а потом его руки раскрываются, мяч летит на пол, а Колино лицо вдруг начинает светиться.

И вот мы уже не смотрим, достиг ли красный мяч пола, а как дураки пялимся на худое, морщинистое лицо старого пьяницы – лицо, освещенное внутренним огнем.

Какое-то время длится непонятная магия, после Коля резко сводит ладони хлопком.

– Вуаля!

Глиняный шар с живым, бьющимся человеческим сердцем проскальзывает сквозь пальцы держащего его бога и летит с хлюпающим звуком вниз, вниз, вниз…

Из своего окна в танце, прыжке, пируэте срывается поэтесса.

А над всем этом сияет лицо клоуна Коли, и летит птица Сирин…

Перед майскими праздниками партнер раскручивал проект эротического шоу в сибирском городе Надыме.

Долгое время остававшийся на положении закрытого города, Надым спешно приобщался к цивилизации и желал увидеть нечто новенькое.

Поняв, что откопал золотую жилу, Алексей загнул цены так, что даже нестесненного в средствах продюсера из Надыма бросило в жар. Впрочем, они еще поборолись, пока Алексей не понял, что, пожалуй, перегнул палку и кошелечек на ножках вот-вот уйдет.

Тогда-то он и вспомнил обо мне: давно же замечено, что порой милая девушка без каких-либо знаний может добиться большего успеха, нежели умудренный бородатый профессионал. У меня же некоторые знания все же были, во всяком случае, собственная театральная программа с костюмами и фонограммой наличествовали.

Ко всему прочему, Алексей клятвенно обещал обеспечить меня работой. Но в последний момент решил, что поедет по клубам со своей старой программой и прежней партнершей. И он чувствовал себя передо мной неудобно.

Особо не раздумывая, я дала согласие и в тот же день встретилась с приятным молодым человеком, представившимся Гришей. Слово за слово, я пыталась прощупать тропинку к новому работодателю. Всегда же приятнее работать с другом или хотя бы человеком, с которым что-то будет связывать, нежели просто с тем, кто платит деньги и заказывает музыку.

Первым делом я постаралась выяснить, что именно мой партнер сделал не так. От этого зависело очень много, а мне не хотелось два раза наступать на одни и те же грабли.

Ничего нового. Как обычно, Алексей говорил только о себе и о деньгах. Отлично. Я перевела разговор на помещения, в которых предстояло работать, и, выяснив, что они не оборудованы для шоу, сразу же предложила заказать несколько прожекторов, сообщив, где их можно достать в Питере.

Гриша был смущен напором Алексея еще и потому, что не был до конца уверен в своей затее. Ведь мало провести кастинг, люди должны согласиться поехать в такую даль. А еще нужно создать программу из разрозненных номеров, отрепетировать со светом, нужно крези-меню наконец. Да мало ли что еще.

Опять же, легко сказать: провести кастинг. А где его проводить? Как дать знать актерам и танцовщикам? По какому принципу отбирать? Как заключать договоры?..

Ко всему прочему, если Гриша брал на себя заботу о местных бандитах (по его словам, в Надыме проживают одни только бандиты), если он готовит местную почву, снимает квартиры, договаривается с клубами, кто-то ведь должен работать с артистами в Питере.

На это я легко согласилась. Мы тут же условились, что этим же вечером я отправляюсь с ним в Надым для того, чтобы глянуть площадки и показать несколько своих номеров перед местными толстосумами с тем, чтобы те помогли с организацией шоу.

Идея была из отчаянных, но делать было нечего. Алексей платил все меньше и меньше; стареющий танцовщик, он отчаянно пытался накопить хоть что-то, а я едва сводила концы с концами.

Дошло до того, что я начала подсчитывать копейки на метро, а маршрутки стали казаться невозможной роскошью.

Поэтому, когда Гриша предложил мне либо ехать с ним этим же вечером, либо никакого шоу не будет, я попросила у него сто долларов задатка и помчалась домой собирать вещи и перекладывать на друзей свои дела.

Деньги я отдала маме, попросив передать двести рублей в конверте одному отчаянно нуждающемуся в средствах молодому человеку, с которым мы в последнее время сдружились.