Николай Чиндяйкин - Не уймусь, не свихнусь, не оглохну

Выпустили с Сашей Винницким новую программу «Шесть струн в тишине…». Получилось любопытно. Показали в Доме актера и в музее Достоевского, хотели еще покрутить через «Знание», но, опять же, со временем завал, а теперь он улетел в Одессу к Камбуровой и встретимся только в Пензе.

1 мая работал на площади, как всегда, 9-го на мотодроме озвучивал военно-спортивный праздник. С деньгами полный крах. Когда уже кончится эта нищета? Глас вопиющего — никогда.

Гнусная погода, впервые такая весна у нас. Сугробы чуть ли не до 1 мая, пара теплых дней, а сейчас опять холод собачий: +10.

14 мая 1984 г.

19-го утром сдача и вечером премьера «Смотрите, кто пришел». Много мудрили с этим спектаклем, как палочка-выручалочка подключился Гена Тр., начал все с начала, хотя оставалось до премьеры дней 15. Молодец. Работал отчаянно, по-своему, без оглядки, смело. Этому стоит поучиться. Спектакль, при всех «переборах», «недоборах» — получился, это объективно. На мой взгляд, в самом начале была сделана ошибка при распределении, ошибка непоправимая теперь уже, и Гена мало что мог с этим поделать — по двум линиям, так сказать, противостояния мы явно проигрываем.

Моя роль получилась, что называется, «пулевой». Играю этакого ростовчанина, Толика Леваду, — свой парень, добряк и ханурик с «бабками», душа нараспашку — так же и «схавает» человека: добродушно, с улыбкой и обаянием простака.

Принимается зрителем спектакль хорошо, чутко. Вообще, мне кажется, современная пьеса такого плана имеет фору процентов 60–70 перед другими.

Художественный совет, естественно, был не простым. Пьеса имеет явные возражения некоторых товарищей, так что шли на сдачу некоторые товарищи с уже определенным настроением. Еще в период репетиций настоятельно рекомендовали вариант театра Маяковского (оскопленный); как могли, мы упирались, финал, однако, все-таки пришлось ломать. В «Маяковке» финал вообще ужасный, кукольный, ходульный до смеха, да они еще и играют с внутренней издевкой этот сочиненный вариант с «хорошим концом». Господи, даже рассуждать на эту тему не хочется.

Сегодня была вторая премьера. Потею над Дж. Г. Лоусоном. Прекрасная книга, на все времена, ну что же я в свое-то время не читал ее? А может, и читал, да забыл? Все может быть. Лучше поздно, чем никогда, придется жить под этим лозунгом.

Судорожное предгастрольное состояние — чисто актерско-цыганское ощущение близости движения…

Еще прохладно у нас. Сегодня была гроза, когда уже пришел со спектакля. Таня была дома, копалась на кухне. Очень вкусно. Весь вечер звонил телефон. Ужинали, по окну лупил дождь, и вспыхивали молнии. Дома тепло и хорошо. Пили чай и говорили по телефону с друзьями, потом я «грыз» Лоусона, а она мерила свои летние наряды, то, что будет носить во время гастролей: голубой сарафанчик, беленькое платьице, розовую кофточку, белые джинсы и проч. и проч.

21 мая 1984 г.

Искусство — форма общественного самосознания, вернее, одна из форм (наука, религия, философия и проч.), это общеизвестно. Но в чем же взаимосвязь искусства и жизни? Где следствие, где причина? Искусство ли воздействует на жизнь, видоизменяя, корректируя ее развитие, либо наоборот: искусство лишь мембрана, реагирующая чутко на происходящие процессы внутри общества? Или, может быть, связь здесь двухстороння, так сказать, фифти-фифти. Апологеты социального реализма здесь совершенно определенно принимают лишь первый вариант. Дать путь, наставить, указать, чуть ли не выписать рецепт на дальнейшее строительство жизни.

Отсюда масса недоразумений и конфузов.

Если жизнь — океан, волнующийся, неспокойный, то искусство — корабли на его поверхности, и мачты этих кораблей чертят в небе четкую кардиограмму движения океана, они не вольны и бесстрастно правдивы до гибели своей. Нам же часто твердят: поставьте мачты в строго вертикальное положение, и флаги пусть развеваются в такую-то сторону…

Что же, некоторые «художники» каким-то «чудом» приподнимаются над волнами и держат нужное вертикальное положение, и флаги у них правильно реют, но ведь океан-то от этого не успокоится… А кто-то гибнет в это время, тонет, и нет ему спасенья, не хочет схватиться за что-то там в небе или не может, не умеет иначе.

Может, надуманный образ? Но почему-то не дает покоя. Ведь, по сути, с 20-х годов (начиная с монументальной пропаганды) наше искусство честно выполняло миссию «вертикальности», каким-то чудом или чем другим, но висело высоко над волнами (как «Кавалер Золотой Звезды»), и ясный путь был начертан и кинематографом, и театром, и живописью, и музыкой даже (о литературе уже не приходится говорить), целый мир создан был там где-то… в небесах: смотри, подражай, учись! И так, почитай, до конца 50-х годов. Целый мир, со своими законами, узнаваемыми характерами, поступками, судьбами и т. д. и т. д. А результат? Теперь, в середине 80-х, хотелось бы видеть результат.

Искусство. Пропаганда. Одно ли это и то же? Надо крепко об этом подумать. Где граница? В чем несовместимость, если она есть?

О позиции художественной и позиции пропагандистской, газетной, т. е. сиюминутной, без оттенков.

Шолохов — «Тихий Дон» — Григорий Мелехов? Чего ждали от последней книги Аретино (1492–1556)? Современник Макиавелли, Ариосто. «Я показываю людей такими, какие они есть, а не такими, какими им следует быть» (Дж. Лоусон).

Четкий путь к театру Ибсена и драматургии наших дней.

22 мая 1984 г.

Страшновато как-то оставлять здесь слова… Перед гастролями перебирал бумаги и пр. — наткнулся на этот блокнотик. Чудо, что за игру придумал!

Прошло еще четыре года. Боли отболели, удачи прилетали и улетали, да и что теперь я считаю удачами? Ушли одни проблемы, пришли другие. Нет, мне и теперь не кажется смешным и наивным то, что было, и теперь приостанавливается сердце при таком вот воспоминании, и все-таки… Мне 37 лет. Поселился ли покой в моем сердце? И да, и нет. Болеет Таня, и все прочее отступает перед этим, и задыхаешься от бессилия и невозможности помочь родному человеку.

А какие бывают дни? Вот как сегодня — счастливые, хорошие дни…

Истины пока никакой не открыл, но понял, кажется, важное: человек рождается, не зная ничему цены, настоящей цены, подлинной… путается, переплачивает, теряет… Вот так методом «проб и ошибок» строит он свою «систему цен»… Свою!

25 мая 1984 г. Омск

Последние часы дома. Танюша все моет и чистит, чтобы оставить квартиру в блеске. Собираем вещи, как всегда, в последние дни суета и беготня, чтобы не забыть.

Вчера закрыли сезон и отметили 110-летие родного театра. После спектакля говорили хорошие слова, публика рукоплескала, все было приподнято-торжественно, нежно и грустно.

Набирается с собой куча книг, конспектов и проч. Двое суток (без 4-х часов) болтаться в вагоне.