Николай Чиндяйкин - Не уймусь, не свихнусь, не оглохну

Да, трудно теперь опять перелить ощущения в слова и отдать их бумаге, но и отнять у меня или просто поколебать эти ощущения уже никто не сможет. Никто. Никогда. Вот и первый поклон Учителю.

Не буду писать конкретно о методике, ведении занятия и проч., так как это врезается прочно, навсегда и письменной фиксации уже не требует, да и сам М. М. часто повторяет: «Этого можете не записывать, это просто надо знать всегда». Основа основ — импровизация! Если допустима такая аналогия: Бог — К. С. Станиславский, Христос — М. А. Чехов, или проще: «система» Станиславского во взгляде, в развитии, в трактовке М. А. Чехова. Непосредственные учителя М. М. — А. Д. Попов и М. О. Кнебель, это важно.

Пару слов об экзамене, который прошел, можно сказать, блистательно.

М. М. придумал и пробил устроить его в Доме-музее Станиславского, в том самом Онегинском зале, где К. С. репетировал в последние свои годы с оперно-драматической студией. Дала согласие приехать М. О. Кнебель (как потом оказалось, долго колебалась). Встреча гостей на «фамусовской» лестнице, атмосфера «дома», кресло «самого», охваченное шнурком, и его же портрет над креслом, кафедра, маленькая М.О. в центре — этого не описать.

В первом отделении приготовленные этюды, все второе — импровизации. Кроме кафедры, было много студентов-дневников, смеялись, аплодировали, — к концу настроение было уже общим.

После заседания М.О. захотела с нами поговорить. Об этом, кажется, уже черкнул в записной книжке, повторяться не буду. Говорила минут 45, потом беседовали, фотографировались (вот если б еще фотографии получились).

«А я вас помню, — говорит с улыбкой. — Я же говорила вам, что Мих. Мих. прекраснейший педагог, теперь сами убедились».

Вечером все, кто еще не уехал, сидели на квартире у Розы Тольской (водка, капуста, бутерброды). М. М. Буткевич и В. И. Скорик были с нами, хотя и недолго. Галдели, пели и были свободны. А утром рано мне уже надо было садиться в самолет и лететь в родной Омск, чтобы из первокурсника студента сразу стать мастером сибирской сцены.

Очень скучал по Тане и поэтому только спешил, спешил домой.

Омск, 10 ноября 1983 г.

Сегодня Танюша улетает в Москву вечерним рейсом. Надеемся, что она там долго не задержится, дней десять. Но лететь необходимо — надо показаться опять в ЦНИИГе своим профессорам от медицины.

Вчера сыграли с ней «Наедине», был прекрасный спектакль, даже зритель, кажется, поумнел — точные оценки, реакция и т. д. Мы были счастливы. Эти последние дни перед ее отъездом и вообще были чудесными: читали вслух Виктора Конецкого «За „Доброй надеждой“», роман-странствие, и хорошее настроение нас не покидало, я даже немного поостыл к своей студенческой писанине, которой на мне висит море. Надо написать шесть контрольных работ.

Начал репетировать Нила, пока все вчерне, прогнозов не строю. Дважды посмотрел «Не боюсь Вирджинии». Татьяна работает грандиозно, нет партнера такого же уровня.

2! ноября 1983 г.

Таня улетела только ночью, откладывали рейс, улетела с тяжелой головной болью, кажется, лучше было бы плюнуть и никуда не летать…

Сегодня утром репетиции у меня нет, можно было поспать, однако проснулся рано, хорошо побегал (7 км), погода прекрасная — снег, морозец легкий, бежать хорошо.

Стал готовить завтрак — звонок из Москвы, слава богу, все хрошо, долетела, устроилась в «Центральной» (ВТО забронировало номер), голова еще болит, но говорит, терпимо, может быть, успокаивает меня.

Попил чай, покурил, сел к письменному столу, а работать не хочется. Солнце бьет в окно, в комнате ярко-прозрачно, Иртыш за окном, уже схваченный первым неровным льдом, только посередине неширокая ленточка чистой воды. Ладно… надо сосредоточиться, надо работать.

Сегодня выездной «Последний срок».

22 ноября 1983 г.

Театру присвоено наименование «Академический». 29 ноября Мигдат вошел во время репетиции в зал, держа в руках правительственную телеграмму.

Все остановилось, читали вслух, кричали «ура!». Через полчаса репетиция пошла дальше.

2 декабря был митинг по этому поводу, впрочем митинг — громко сказано: собрались в зрительном зале, пришли руководители от управления культуры, райкома, горкома, обкома и проч. Говорили хорошие слова.

Событие, конечно, огромное. Больше всего рад за М.Н. — это его победа!

12-го — банкет в Доме актера.

Репетируем «Мещан», утром и вечером, не продохнуть. Ничего не успеваю делать.

16 декабря 1983 г.

Последние репетиции «Мещан», А.Ю., как всегда, отчаянный и судорожный рывок на финише.

Четкая спланированность репетиционного процесса — это культура творчества, у нас яркий пример обратного. Три месяца было дано на постановку, месяц занимались неизвестно чем (я был на сессии, но приехал к пустому месту), второй раскачивались — не спеша и без четкого представления: что же все-таки мы ставим и зачем, в начале третьего месяца всполошились — мол, времени мало, не хватает, караул! (Режиссер просит прийти в выходной — «хоть ненамного».) Наконец-то «засучили рукава», а премьера 30-го уже. Может быть, он так себя вздрючивает?

Но если работаешь в одиночестве, шут с тобой, делай, как тебе удобно; в театре так нельзя.

Загруженность должна быть полной, с первых репетиций, всякое расслабление, раскачка, «примерочка в полножки» расхолаживает артистов, и, что самое главное, потом, на финише, многое от этих «примерочек» невозможно вытравить.

Мне работается равнодушно. Многое раздражает — особенно эти вот рывки — толчки — накачка — накрутка и проч.

Таня чувствует себя неважно, целый день держится за бочок, еле ходит. Белый свет не мил. И на душе очень паршиво, очень.

Читаю книгу И. Н. Соловьевой «Немирович-Данченко» — потрясающе написано, читаю — перечитываю, млею от счастья…

26 декабря 1983 г.

Итак, новый год. Занимался, однако много времени потеряно по собственной слабости… А восстанавливаться очень трудно, ощущение потерянной формы непереносимое.

«Мещане» получили хороший резонанс, я играл премьеру (Таня тоже), тот состав потом еще репетировал недели две. Смотрели уже московские критики (фамилий не помню), впечатления высокие, любопытные…

Крупным событием, пожалуй, явился для театра приезд министра культуры РСФСР Мелентьева Юр. Сер. 17 января в торжественной обстановке перед началом спектакля он вручил Диплом о звании «Академический». Присутствовал и сам Манякин С. И. За эти десять лет второй раз видел его в театре — первый на столетии театра в 1974 году. Беспрецедентным был спектакль, который шел в этот день и не был заменен (!) — «Не боюсь Вирджинии Вульф» Олби.

Однако все закончилось прекрасно, победой, триумфом и проч., несмотря на…

Отношение к театру высочайшее, самое лучшее, самое-самое и, наверно, это действительно так. Много обещаний, посул и проч.