Игорь Юркин - Демидовы: Столетие побед

30 августа Шафиров обратился к императрице с докладными пунктами. Прежде, заявлял он, за сбором пошлины не было «никакого смотрения», так что скоро «немалая сумма в пошлины явится». Пришло время «разсмотреть, со сколько, и с кого именно взыскивать десятину, и какие положить на заводчиков штрафы». Но в одиночку разобраться в материале трудно, нужно определить к нему «товарищей». На ожидание резолюции ушло несколько месяцев. Она последовала 4 декабря. В помощь Шафирову назначались действительный статский советник Маслов и асессор Васильев [518] Рожков В.И. Указ. соч. с. 250. В определении Комиссии от 19 июля 1736 г. указана другая дата назначения Маслова — 14 января 1735 г. (РГАДА. Ф. 271. Оп. 1. Кн. 781. Л. 179 об.). .

Шафиров и Маслов приступили к работе. По крайней мере один из важнейших вопросов — о недоплате десятины с сибирских и тульских Акинфия Демидова медных и железных одиннадцати заводов — предварительно решили, подав 5 апреля 1735 года доклад «со мнением». В дальнейшем Маслов за болезнью в дела «не вступал», 5 ноября он скончался. Пока Маслов болел, Шафиров делами по Комиссии себя тоже не обременял, прикрываясь тем, что «тех дел один решить без указу не мог». 15 ноября он потребовал от Кабинета министров резолюции, «кому те дела оканчивать».

Ответа пришлось ожидать четыре месяца. Решение состоялось 23 марта 1736 года. Теперь в качестве помощников Шафирову предписывалось принять вице-президента и членов присутствия Коммерц-коллегии. Работа, хотя и «между протчими текущими колежскими делами», снова пошла.

Перенесемся опять в Тулу, которую мы покинули летом 1735 года. Разбирательство по вопросам, ради которых затевалось следствие, близилось к финалу. Асессор Васильев работу сворачивал. Но дела, заведенные по доносам, были от завершения еще далеки.

Не успевшая позабыть Васильева Тула была взбудоражена приездом нового следователя — присланного от Кабинета капитана Федора Лаврова. Следы его деятельности обнаруживаем с сентября 1735 года [519] Датируем по аресту Самсонова. , но, возможно, появился он здесь раньше. Прибыв, разбирался с какими-то «непорядочными поступками», касавшимися Половинкина, отправлял в Кабинет «ведомости о ружье» [520] Сборник РИО. Т. III. Юрьев, 1901. с. 541, 418. . Но занимался и другими, куда более интересными для нас делами, а именно связанными с Пономаревым, Самсоновым, Копыловым. В конечном счете — с Демидовыми.

Общаясь с провинциальной канцелярией, Лавров ссылался на именной императорский указ, содержание которого в переписке не раскрывал. Единственное, что конкретное из него сообщил: ему поручено, «отыскав, разсмотреть и о всем изследовать» дело «якобы в смертном убивстве… девки Татьяны» [521] ГАТО. Ф. 55. Оп. 1. Д. 3757. Л. 2. . Тот факт, что он работал не только с донесшим об этом Пономаревым, но также с Самсоновым и Копыловым, позволяет предположить, что ему поручили доискаться до истины еще по одному важному обвинению — по поводу взятки, якобы полученной П. Шафировым.

Не удостоить вниманием Самсонова Лавров просто не мог. Не будучи ключевой фигурой, он имел отношение чуть ли не ко всему. Возможно, он заинтересовал Лаврова в связи с тем, что когда-то показал на Игнатьева (то есть фактически по делу Акинфия), или по горбуновскому доносу (очернявшему обоих, но больше Никиту), или потому, что он входил в круг лиц, привлеченных к расследованию обстоятельств смерти Татьяны Демидовой.

Месяц спустя после ареста Самсонова, выжав из него что можно, Лавров в конце октября явился в провинциальную канцелярию. Сославшись на именной указ, потребовал выдать к переследованию «вершеное дело якобы о смертном убивстве… девицы Татианы». Получив, унес с собой и вскоре известил Кабинет, что обнаружил по нему «непорядочное следствие и неисправность». Оттуда 13 ноября потребовали экстракт о «непорядках» и копию указа о наказании Пономарева [522] Сборник РИО. Т. 111. с. 470. .

К тому времени, когда эта бумага пришла в Тулу, лавровское следствие набрало обороты. Посланные капитаном солдаты 8 ноября арестовали секретаря канцелярии Николая Семенова, канцеляристов Ивана Гостеева и Романа Никитина. Позже прибавили к ним подканцеляриста Максима Викулина. Большинство из задержанных оказались причастны к делу о смерти девицы Татьяны.

Заметим, что по действовавшим правилам секретарей и повытчиков, «не приняв от них правления их дел по описи», «отрешать» от работы было запрещено. Лавров запрет проигнорировал. Кроме того, дело изъял и служащих арестовал «без всякого письменного виду». Между тем по июльскому (того же года) указу это тоже не разрешалось, причем о нарушителях предписывалось сообщать в Кабинет министров.

Отсутствие чиновников тормозило делопроизводство («во отправлении всяких требуемых по силе присланных… указов и в сочинении ведомостей, и счетов, и всяких дел учинилась немалая остановка»), о чем провинциальная канцелярия неоднократно напоминала Лаврову. В его ответе — спокойствие, за которым и уверенность в своих силах, и убежденность в праве обходиться с законами «по усмотрению»: «Дело взято… по силе имеющагося у меня имянного… указу, по которому… и следуетца. И приличившияся по тому делу… секретарь и канцеляристы… взяты и содержатца под караулом до окончания… А из них, ежели по следствию важности какой до кого не будет — тогда и без требования правинциалной канцелярии свобожены будут. А чтоб о том деле о приличившихся к следствию иметь с… канцелярией письменную пересылку — о том во оном… указе не изображено» [523] ГАТО. Ф. 55. Оп. 1. Д. 3757. Л. 1 об., 2 об., 3, 5, 19, 20. .

Что же раскапывал Лавров, без малого месяц потративший на допросы и очные ставки? Предполагаем, что часть времени поглотило расследование заинтересовавшего его сообщения Ивана Гостеева. Тот рассказал о подмене важной бумаги, касавшейся дела «о якобы убийстве» — присланной из Тульского архиерейского приказа в провинциальную канцелярию про-мемории, в которой помимо прочего было написано, что тело умершей Татьяны «не было посыпано перстию» (землей). Для чего это было отмечено в данном документе и какую реакцию читателя предполагало — доподлинно нам не известно. А вот ознакомившийся с ним Демидов испугался, засуетился, заподозрил (или ему подсказали) бомбу замедленного действия. Указание на отклонение от общепринятого церковного обряда могло вызвать подозрение в ортодоксальности православия его участников. Насколько это было близко к истине — здесь не важно, важно же, что сомнений в правоверии допустить было нельзя. Демидов упросил воеводу и секретаря Николая Семенова переписать промеморию. По их приказу это было сделано подканцеляристом Максимом Викулиным. Опасное место предстало в ней отредактированным: мертвое тело оказалось «перстию посыпано». Подлинный документ был «изодран» Романом Никитиным [524] Описание документов и дел… Стб. 585—587. .