Игорь Русый - Время надежд (Книга 1)

- Галицыну?.. Конечно. Вы дружили?

- Нет, - сказал Волков. - Так просто.

- Мне Галицына всегда не очень нравилась. Гордячка... Ой, - тихо проронила она, глядя уже мимо Волкова. - Ленька опять удрал...

Мальчишка лет двенадцати в больших не по росту сапогах и большом картузе шмыгнул за вагон.

- Помогите догнать его. Третий раз на фронт убегает. Мать же с ума сойдет.

- Рискну, - улыбнулся Волков, представив, как "немецкий агент", выполняющий опасное задание, ловит сбежавшего из дому мальчишку.

Ленька притаился у колеса и осторожно выглядывал, рассудив, должно быть, что для него-то главная опасность исходит от масленщицы. Не проявил он беспокойства и когда Волков схватил его за руку.

- Пусти... Чего ты?

Но, увидев бегущую девушку, сразу захныкал:

- Большой, да? Справился. Ма-амке скажу!

- Как тебе не стыдно, Ленька! - проговорила Надя. - Мать расстраивается, а тебе не стыдно. Опять хотел убежать? Вот нашлепаю тебя... Горе от этих мальчишек!

- Все равно убегу, - насупился Ленька.

- А убьют, что матери делать?

Ленька засопел, презрительно вытянув губы. Должно быть, понятие "убьют" казалось ему столь нелепым, что и разговор вести об этом попусту.

- Беда от этих мальчишек. Одна беда...

В этот момент клацнули буфера и заскрипели вагоны состава.

- Ой, поезд уходит, - сказала она.

Волков догнал тронувшийся состав, вскочил на подножку тамбура, где уже сидело несколько беженцев.

Холодный, мокрый ветер с заснеженных подмосковных лугов бил в лицо. У переезда остановились тягачи с гаубицами и колонна пехоты. На бойцах истрепанные, прожженные шинели. Пушки были исцарапаны осколками, дула закопчены.

"Хватит, - подумал Волков. - Завтра скажу, что хватит. И тоже на фронт..."

Вечером Шор подробно расспрашивал о воинском эшелоне на станции Коломна, о том, сколько пушек сгружали в Раменске, о калибре гаубиц на переезде Досаду вызвало у него то, что Волков не сумел узнать ни одного номера части.

- И так видно, что потрепанные части, - говорил Волков, - с фронта отвели. Артиллерийские дивизионы в Раменске были свежие, но пушки допотопные.

Каким-то остановившимся, тяжелым взглядом Шор посмотрел на него:

- Это все неточные сведения. Мало чего ты узнал В голосе не было угрозы, но холодные зрачки под набухшими веками давили беспощадной жестокостью Так, наверное, сытый удав мог смотреть на пойманного кролика, раздумывая, что с ним делать. И казалось, вся его физическая сила концентрировалась в этом взгляде.

- Попробую узнать, - сказал Волков, делая судорожное глотательное движение. - Попробую еще завтра...

Шор отвернулся.

- Чем смелее действуешь, тем у людей меньше подозрений... Ночевать я сегодня буду в другом месте А ты останешься и завтра утром езжай в Раменск.

На следующий день Волков опять поехал в Раменск Он толкался среди беженцев, слушая разговоры о грабителях, называющих себя "Черной кошкой", узнал, что в подошедшем эшелоне батальоны дивизии, отведенной из-под Можайска на формирование.

- Это двадцать шестая? - наугад спросил Волков у одного бойца.

- д зачем тебе? - подозрительно уставился на него тот.

- да брательник письмом сообщил, что едет, - ответил Волков - Он из двадцать шестой.

- Не, мы восемьдесят первая.

Снова разгружались и артиллеристы, которых он видел здесь вчера. Лейтенант с казацким чубом узнал его, сам окликнул:

- Эй, парень, а где она?

- Кто? - спросил Волков.

- Масленщица эта... Надя.

- Откуда я знаю? - ответил Волков.

А из репродуктора доносилось: "Наши войска, ведя упорные оборонительные бои в районе Харькова, за истекшие сутки..."

Назад он возвращался с эшелоном беженцев.

Не доезжая Коломны, он спрыгнул и пошел к опрокинутому вагону. Там уже сидели Комзев и пожилой рабочий в замасленной спецовке.

- Это Волков, товарищ генерал, - сказал Комзев. - А теперь Виктор Никифоров.

- Здравствуйте, - кивнул тот, не вставая.

- Ну, что в Раменске? - спросил Комзев.

- Восемьдесят первая дивизия из-под Можайска.

И артиллеристы. Они возмущаются, что гоняют тудасюда.

- Правильно, - засмеялся Комзев. - Через три дня сильнее возмущаться будут. Между прочим, там еще один человек крутился. И сюда он приехал раньше тебя.

- Шор? - спросил Волков.

- Шор не такой дурак. Видимо, поручил следить за тобой.

- Хорошо, что вспомнили кличку Рыба, - сказал генерал. - Перед войной еще искали, а он сидел в тюрьме как уголовник. Настоящее имя этого человека Вальтер Штрекер. Офицеры абвера называют его "железный Вальтер"... Летом на Украине был захвачен гауптман Кюн и немного рассказал о своем друге Штрекере, уверенный, что тот находится в безопасности.

Отец Вальтера Штрекера директор крупных заводов.

Сыну легко перебраться на теплое местечко в Берлине. А он предпочитает риск... Говорю это, чтобы знали, с кем имеете дело. Арестовать Шора просто, но тогда мы упустим большие возможности. Я думаю, вас, лейтенант, считают надежным, если отправили к Штрекеру. История с мостом, вероятно, была проверкой. Задумано ловко. Мы бы наверняка усилили охрану, и все тогда им стало бы ясно...

- Мне и в голову не пришло, - усмехнулся Волков.

- Теперь относительно ваших поездок... Немецкий генштаб очень интересуется нашими резервами, - сказал генерал, и усталое лицо его с плохо выбритыми щеками, аккуратной бородкой нахмурилось. - А сколько еще агентов здесь? Это меня интересует. И главное, радиопередатчики... Через несколько дней вы "завербуете" Комзева. Предположим, он дезертир. Как лучше сделать, еще обдумаем.

- Разрешите? - спросил Комзев. - Если мне выйти на Тюхина...

- Инициативу надо бы оставить Шору, - подумав немного, сказал генерал. Он как бы решал в уме сразу несколько задач и в то же время сгребал пальцами мокрый снег, лепил из него фигурки неуклюжих зверюшек.

Договорились, что Волков намекнет Шору о слухах, будто в лесу появились дезертиры. Теперь, казалось, все пойдет по строго намеченной логической нити. Но в этот же вечер случилось то, чего никто бы не мог предугадать и где самая неумолимая логика бессильна.

Волкова арестовали у дома Тюхина. Потом из дома вывели Шора. Их с наручниками отправили в камеру предварительного заключения.

- Взяли субчиков, - говорил усатый милиционер, хлопая окованной жестью дверью. - Эх, бандюги!

Стрелять бы вас на месте!

Стены и низкий потолок камеры были заплеваны, исписаны ругательствами.

- Кто бы мог думать, что он такой идиот! - угрюмо сказал Шор. Проломил Настасье голову и сам явился в милицию.

- Тюхин? - догадался Волков. - А почему забрали нас?

- Оружие успел выбросить? - спросил Шор.

С растерянностью на лице и думая о молчаливой Настасье, Волков только покачал головой.

- Ладно, - усмехнулся Шор. - Осудят Шорина и Никифорова за грабеж лет на десять. А из тюрьмы выходов много.