Алексей Волынец - Жданов

Это в наше благополучное время, когда сверху (уже или ещё) не падают чужие бомбы, сытые любители такого типа творчества вправе ценить рефлексии и самокопания Зощенко. В других же исторических условиях, во время войны и сразу после неё, такое «душевное» выковыривание творцом собственных внутренностей неизбежно вызовет у сражающегося большинства лишь справедливое раздражение и понятную злобу в отношении духовного дезертира. Не случайно Константин Симонов в мемуарах, отдав дань писательской солидарности при упоминании критики Зощенко со стороны сталинской власти, всё же не удержался и осторожно заметил, что «к Зощенко военных лет не питал того пиетета» {636} 636 Цит. по: Симонов К М. Указ. соч. . В переводе с аккуратного языка мемуаров Симонова-писателя на простой язык Симонова-фронтовика «не питал пиетета» явно будет звучать куда грубее, примерно как у Жданова: «А Зощенко, окопавшись в Алма-Ате, в глубоком тылу, ничем не помог в то время советскому народу в его борьбе с немецкими захватчиками» {637} 637 Правда. 1946. № 225 (10307). 21 сентября. .

Ещё во время войны, когда в конце 1943 года повесть Зощенко «Перед восходом солнца» начали печатать в журнале «Октябрь», это произведение встретило недоуменные отклики. 11 января 1944 года секретарь Ленинградского горкома по пропаганде Александр Маханов передал Жданову письмо работников Ленинградского радиозавода. И во время войны люди читали литературу, с удивлением отмечая: «Зощенко занят только собой… Противно читать повесть. Непригляден и сам автор… Писателю Зощенко не мешал в работе артиллерийский обстрел…» {638} 638 Цит. по: Об одной вредной повести // Большевик. 1944. № 2.

Маханов намеревался опубликовать это письмо в «Ленинградской правде», Жданов предложил напечатать его в центральной прессе, написав жёсткую резолюцию: «…Усилить нападение на Зощенко, которого нужно расклевать, чтобы от него мокрого места не осталось» {639} 639 Цит. по: Сарнов Б.М. Сталин и писатели: Кн. 2. М., 2009. . Чтобы было понятнее, поясним: подписавшие письмо работники Ленинградского радиозавода — небольшая группа людей, оставшихся в осаждённом городе после эвакуации основного производства. В условиях блокады, под регулярным артобстрелом они обеспечивали сложнейшее тогда производство коротковолновых переносных раций «Север». Освоить такую технологию в то время могли только в Ленинграде. И это производство, кстати, начиналось с рабочего совещания военных и инженеров у Жданова в Смольном.

Секретарь горкома по пропаганде Александр Иванович Маханов проработал в городе всю блокаду, именно он курировал все без исключения вопросы культуры в осаждённом Ленинграде — от работы местного радио до создания первого музея блокады, он же занимался вопросами эвакуации и спасения ленинградских деятелей культуры, того же Зощенко — в частности. Свою гневную резолюцию по поводу творчества эвакуированного в тыл писателя Жданов наложил 11 января 1944 года, в разгар подготовки операции «Январский гром», которая окончательно снимет блокаду с Ленинграда; ровно через три дня он поднимется на простреливаемую немцами крышу недостроенного Дома Советов, чтобы лично наблюдать за началом наступления…

Представляется, что и у оставшихся в блокадном Ленинграде рабочих радиозавода, и у Маханова, и у Жданова в этих условиях было моральное право жёстко критиковать только что перебравшегося из Алма-Аты в Москву ленинградского писателя Зощенко.

Надо учесть, что и Зощенко, и Ахматова были ленинградскими литераторами. Вспомним: весна — лето 1946 года — это время укрепления позиций «ленинградской группы» Жданова и аппаратного поражения Маленкова. Но Георгий Максимилианович, человек с 1920-х годов близкий Сталину, опытнейший подковёрный политик, не мог не сопротивляться. И негативное внимание к литературным журналам Ленинграда стало для него шпилькой, которую он не преминул воткнуть в наступавших «ленинградцев».

В редакциях, естественно, не знали всех тонкостей верхушечных умонастроений. Однако Ленинградский горком, непосредственно курировавший городскую печать, вероятно, не без подсказки Жданова, в июне 1946 года решил обновить руководство журнала «Звезда». Прежним редактором был 46-летний Виссарион Саянов, ленинградский поэт и журналист, сын профессиональных подпольщиков-эсеров, выросший в сибирской ссылке, куда при царе его родителей сослали на вечное поселение. Новым редактором назначили 36-летнего ленинградского журналиста Петра Капицу, только что демобилизованного из военно-морского флота. Здесь тоже проявилась кадровая политика Жданова и его «ленинградской группы» — двигать наверх молодых, сочетавших довоенное образование и практику с фронтовым опытом.

Благодаря Капице у нас теперь есть уникальная возможность представить ключевые события августа 1946 года не только через сухие документы и стенограммы, но и с помощью прекрасно дополняющих и оттеняющих их живых воспоминаний. При этом свои короткие мемуары Пётр Капица написал в 1980-е годы прошлого века, не зная о содержании ещё закрытых партийных архивов. Дадим ему слово:

«Не знаю, что побудило Саянова в последнем "его" номере завести новый отдел — для малышей. Он поместил детские стихи Корнея Чуковского и небольшой рассказик Михаила Зощенко "Приключения обезьяны".

Сдвоенный номер "Звезды" с цифрами "5—6" вышел в конце июля, когда я собирался уже сдать в набор первый "свой" номер — "7—8". Но сделать это не удалось. В начале августа нас срочно вызвали в Москву… В пути мы узнали, что в той же "Красной стреле" едут секретарь горкома партии — Попков и Широков» {640} 640 Капица П.И. Это было так // Нева. 1988. № 5. С. 137. .

Уточним: Широков был секретарём Ленинградского горкома по пропаганде, а вот Пётр Попков был новым первым секретарём и обкома, и горкома, то есть высшим чином в государственно-партийной иерархии Ленинградского региона. И его вызов в столицу говорил о многом…

Вспоминает Капица: «"Что же такое стряслось?" — принялись гадать мы. Обсудили многие материалы, напечатанные в последних номерах журналов, но никому и в голову не пришло вспомнить "Приключения обезьяны".

Утром того же дня мы попали на приём к начальнику Управления пропаганды ЦК Александрову. Нам думалось, он сразу начнёт распекать нас, но говорил он каким-то приглушённым тихим голосом, оба, мол, журнала печатали сырые, мало художественные, а порой и идейно вредные произведения, но чашу весов переполнил рассказ "Приключения обезьяны", поэтому нас всех вызывают на Оргбюро ЦК» {641} 641 Там же. .

Слова уже знакомого нам Георгия Александрова показательны. Злополучный номер «Звезды» попался на глаза в Кремле где-то в первых числах августа и, видимо, не без помощи Маленкова спустил курок верховного гнева. Уже 7 августа 1946 года появляется подготовленная Александровым «Докладная записка Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) о неудовлетворительном состоянии журналов "Звезда" и "Ленинград"». Формально записка адресована Жданову как новому куратору всей агитации и пропаганды. Записка уже содержит те развёрнутые обвинения, что громко прозвучат на всю страну в августе и сентябре 1946 года — здесь фигурируют и Ахматова, и Зощенко, и другие.