Фредерик Бейли - Миссия в Ташкент

Последний снегопад был 23 марта — прошел год. Весна быстро вступала в свои права, и в Ташкенте было чудесно. Улицы в течение многих дней были украшены цветущими ароматными акациями, высаженными вдоль дорог; это, возможно, было самое приятное воспоминание о Ташкенте, сохранившееся в моей памяти за этот год пребывания в Ташкенте. Воздух, напоенный ароматом цветов, журчащая вода в арыках, тянущихся вдоль тенистых улиц, рождали только одно желание — чтобы люди перестали быть столь злыми друг к другу, и имели бы досуг и спокойствие, чтобы просто всем этим наслаждаться.

Опасность ареста все еще была велика для меня как никогда! Было невозможно не сообщать хотя бы некоторым людям о том, кто я и где я нахожусь, однако я старался свести круг таких людей к минимуму. И все же неизбежно росли и распространялись слухи обо мне. Поэтому я решил начать все заново. Я знал, что г-жа Эдвардс совершенно не умеет хранить секретов, поэтому я решил использовать эту ее ненадежность в своих собственных целях. Эдвардсы где-то скрывались. Мисс Хьюстон была на связи с ними и помогала им с квартирами и мандатами, так же, как она это делала для меня. Однажды я назначал встречу с г-жой Эдвардс. Это должно было произойти на улице. Она была одета как крестьянка с платком на голове, а я в русской одежде и с бородой. Однако мы легко признали друг друга. Я сказал ей под большим секретом, что я покидаю страну, и спросил, чем я могу ей помочь до того, как уеду. Она спросила меня, куда я собираюсь ехать. Я сказал «В Фергану, но это должно сохраняться в абсолютной тайне, иначе я могу оказаться пойманным по дороге». Я услышал два дня спустя, что она рассказала нескольким людям, что встретила меня, и я ей сказал, что я собираюсь в Фергану, но, поскольку я никогда не выдаю своих истинных намерений, что и в этом случае, как она думает, это должно быть так же, а значит, она считает, что на самом деле я должен направляться в противоположном направлении, в Бухару! Дело пошло как нельзя лучше! Я был этому рад.

Слух, которому я положил начало, начал хорошо распространяться. Она сказала мне, что она и ее муж также принимают меры, чтобы уехать. Я спросил, чем я могу им помочь, а также предположил, что, может быть, им лучше было бы сдаться властям, но они боялись сделать это. Я дал ей денег и подсказал ей возможные пути выхода из сложившегося положения. Больше я ее никогда не видел. Я уверен, что пущенный мною таким образом слух достиг целей, и большевики вполне уверились в том, что я уехал. Все это время я находился на связи с Тредуэлом, но он так плотно опекался, что поговорить с ним у меня не было никакой возможности.

Большевики в Ташкенте были отрезаны (за исключением радиотелеграфной линии связи) от остального мира; однако в феврале или марте 1919 года генерал Дутов, удерживавший железнодорожную ветку к северу от Ташкента, был разбит, и железнодорожная связь с Москвой была восстановлена. Власти в Москве обеспокоились событиями в Туркестане. В эти первые годы революции на периферии трудно было найти эффективных лидеров, и первые революционеры в Туркестане были людьми в основном невысокого образования и способностей.

Принципы коммунизма не соблюдались. Резня, устроенная в январе, принесла дурную славу русскому правительству в целом; обращение с местным населением и исключение представителей местного населения из правительства края противоречило провозглашаемых Москвою принципам. Они чувствовали, что, если некоторых мусульманских представителей пригласить в правительство, то это помогло бы примириться на новых условиях с огромной массой местного населения края. Была прислана комиссия из более компетентных большевиков, чтобы разобраться на месте и доложить. Это были Апин, [47] Апин Иван Андреевич (1877–1938) — с сентября 1919 года по январь 1920 года председатель Центрального Исполнительного Комитета Туркестанской Советской Федеративной республики (Примечание переводчика). Воскин, Вайнберг [48] Вейнберг Гавриил Давыдович (псевдоним Владимир) — в октябре 1917 член Петроградского ВРК; делегат 2-го съезда Советов, затем на ответственной партийной и профсоюзной работе (Примечание переводчика). (псевдоним Ванбар), Бравин [49] Бравин Николай Захарьевич — уполномоченный Наркоминдела РСФСР в Туркестане, первый советский посланник в Кабуле, бывший вице-консул в г. Хое (Персия), единственный царский чиновник — российский дипломат в Персии, признавший советскую власть (Примечание переводчика). и другие. Этот человек — Вайнберг, сказал мисс Хьюстон, что в действительности он бельгийский журналист и секретный британский агент, находящийся на связи с британской миссией в Мешхеде. Он просил ее помочь ему и обещал взять ее с собой в Мешхед, когда он сам соберется туда. Это было, очевидно, попыткой заманить ее в ловушку, но она была слишком умна и сказала ему, что это опасная вещь вмешиваться в политику и предпочитает ограничиваться своею работой. Возможно, это тот самый человек с такой фамилией, который несколькими годами позже стал секретарем Центрального Совета Профсоюза.

Бравин был консулом в Персии и, я считаю, однажды действовал как министр в Тегеране при прежней царской власти. Он владел как персидским языком, так и хинди.

Эти люди привезли с собой денег на сумму в пятьдесят миллионов рублей в царских банкнотах для поддержки гнилой туркестанской валюты, с которой никто не хотел иметь дело. Царские или «Николаевские» деньги ценились больше, чем советские деньги; казалось странным, что Московскому правительству пришлось пойти на это и тем самым действовать вопреки собственным законам. Однако они нуждались в некотором количестве валюты, которая бы принималась туркменами и другими группами, которых они надеялись подкупить для борьбы со своими врагами в Транскаспии и в других частях региона.

Они также привезли с собой экземпляр «Таймс» от 29 января 1919 года, и мне удалось заполучить его для прочтения. Это было крайне интересно и ценно для меня, хотя эта газета и устарела на два месяца. Это было первая английская газета, которую я видел после «Еженедельника Таймс» с сентября 1918 года. Я думаю, что у «больших начальников» это вызвало бы немалое удивление, знай они, кто читает их газету в соседней комнате. Для иллюстрации того, насколько я был отрезан от новостей, могу сказать, что впервые узнал о передислокациях генерала Данстервилля в Баку из обзора книги Эдмунда Кэндлера в этой газете.

Приблизительно в это время в Ташкенте появились некоторые индийские революционеры.

Они возглавлялись неким Баркатуллой, который называл себя «профессором». Он был уроженцем штата Бхопал в центральной Индии и был преподавателем Хиндустани [50] Язык хиндустани объединяет базовую лексику языков хинди и урду (Примечание переводчика). в Токио до депортации его из страны японцами, после чего он переехал в Америку, где он никому не давал проходу без возможности выслушать его беспощадную критику нашего правления в Индии. Он утверждал, что был немецким подданным, и даже заявлял, что он был немецким дипломатическим представителем в Кабуле. У него был немецкий паспорт, выданный в Дар-эс-Саламе в Восточной Африке. В 1927 году он умер. Во время войны в Берлине была сформирована организация, называвшаяся Временное правительство Индии. Президентом ее был (чуть позже) Махендра Пратап, и этот Баркатулла был там министром иностранных дел.