Эдит Саундерс - Сто дней Наполеона

Командиры армии Веллингтона бросились вперед с уверенностью тем большей, что они видели неблагоразумие этого шага со стороны Наполеона. "Наше удивление подобной атаке величественной и мощной кавалерии совмещалось с убеждением, что она была непродуманной и что мы прекрасно подготовлены, чтобы отразить ее, не подвергая себя чрезмерной опасности, если только исход военных операций вообще можно предвидеть".

Пехота была построена в каре или прямоугольники в шахматном порядке. Батареи были выстроены по краю плато, и по приказу герцога, сделав последний залп по приближающейся кавалерии, офицеры и солдаты должны были оставить пушки и бежать к пехоте внутрь прямогольников, укрываясь среди них, и возвращаться обратно лишь после того, как кавалерия отступит.

Французская кавалерия наступала вверх по склону эшелоном, двигаясь по диагонали налево и приближаясь к линии Веллингтона медленной рысью. Батарея в Бель-Альянсе прекратила стрельбу, в то время как огонь английской артиллерии усилился. Батареи Ллойда и Кливза, расположенные перед бригадой Халкетта, которая лицом к лицу встречала надвигающуюся пехоту, издали последний залп, когда всадники находились от них всего в сорока шагах, от чего полегла половина передовых эскадронов. На какой-то момент кирасиры остановились, затем раздался крик - "Vive l'Empereur!", и они пошли вперед средь упавших лошадей и солдат, а английские артиллеристы побежали назад, к пехоте.

Пехота в тот момент оказалась отданной на милость хлынувшей на нее гигантской волне всадников, но она устояла. Передние ряды опустились на одно колено, опустив приклады к земле и ощетинившись штыками, пока задние ряды стреляли поверх их голов, так что квадраты пехоты были непобедимы. Кавалерия шла в наступление, но лошади шарахались прочь от штыков, а их всадники рубили воздух своими саблями и пиками. Более того, из-за шахматного построения кавалерия не могла, атакуя один квадрат, избежать флангового огня других; будучи сами очень уязвимы, они смогли причинить относительно небольшой ущерб. Однако нашествие такой массы кавалерии на английскую линию представляло собой тревожное зрелище, так как кирасиры и уланы свободно разъезжали между квадратами, покрывая собой весь гребень холмов между Ла-Э-Сент и тыловой частью Угумона. Покинутые батареи переднего края также находились в их руках, и для Веллингтона было удачей то, что они не имели возможности их использовать. Уссей указывает на то, что если бы хоть некоторые из кавалеристов имели при себе гвозди без шляпок и молотки, пушки англичан, вместе с их планами, можно было быстро разрушить.

Граф Эксбридж построил отряд тяжелой кавалерии для контратаки. Когда французская кавалерия была уже значительно дезорганизована, он повел на нее своих солдат и без особого труда обратил их в бегство. Артиллеристы покинули пехоту и вернулись к своим орудиям, пока французские стрелки двинулись ползком, расстреливая пехоту.

Отброшенные вниз, в долину, кирасиры и уланы быстро перестроились, и Ней повел их вверх по склону в новую атаку. Было больше половины пятого, когда к востоку от французской линии, в отдалении послышалась пушечная пальба. Пруссаки вступали в бой.

Хотя к четырем часам вблизи Парижского леса в распоряжении Блюхера была половина пехоты Бюлова и значительная часть его кавалерии, прежде чем атаковать французов, он предпочел бы дождаться остальных войск. Но срочное сообщение от Веллингтона, гром французской канонады и вид атакующих кирасиров Мийо, которые были видны ему на расстоянии, заставили его решиться вступить в бой немедленно. Он сделал соответствующие приготовления, и его солдаты появились из-за деревьев, пехота Лостхина - с одной стороны от дороги на Планшенуа, а люди Хиллера - с другой, их передний край прикрывали два кавалерийских полка и три легкие батареи. Эти батареи начали стрелять по кавалерии Домона и Сюберви, последние медленно отступали, оставалась лишь готовившаяся к атаке пехота Лобау. Пруссаки начали артиллерийскую стрельбу отчасти для того, чтобы дать знать своим союзникам, что они близко, и для всех на линии Веллингтона было огромным облегчением узнать, что помощь наконец прибыла.

Кавалерия Нея снова достигла вершины склона, англий-ские артиллеристы отступили под защиту пехоты. Как и раньше, всадники набросились на пехотинцев, зайдя за первую линию и, по-видимому, захватив верхнюю часть гряды от Ла-Э-Сент до Угумона. Капитан Мерсер, все еще стоявший на самом краю справа на второй линии, рядом с дорогой на Нивелль, описывает свои впечатления от этого момента:

"Вниз по склону стало спускаться столько улан и других солдат, что все пространство между линиями было заполнено этой огромной смешанной толпой, все двигались верхом на лошадях в разных направлениях. 14-й полк немедленно взялся за оружие и сомкнулся в каре, пока мы занимали позиции, чтобы поддержать их левой частью нашей ба-тареи.

На первой линии виднелись лишь брошенные пушки, все еще стоящие на краю, но никакой пехоты! Казалось, все живое было сметено этой ужасной волной, и зрелище было столь безысходным, что один из офицеров, случайно оказавшийся рядом со мной, выразил серьезное опасение, что все кончено". (Мерсер указывает, что было, "возможно, около 2 часов", но это ошибка, так как вскоре после этого его перевели на боевые позиции, где его немедленно атаковали гренадеры Гюйо, а это произошло уже после 5 часов.)

Однако граф Эксбридж, критически наблюдая за ситуацией в ожидании подходящего момента для удара, вовсе не был впечатлен тем спектаклем, который учинила француз-ская кавалерия. Он пишет: "Днем на всю нашу линию справа от дороги была предпринята мощнейшая атака, скоординированная с атакой на Угумон. Атаковало, главным образом и неоднократно, огромное количество кирасиров, но не единой линией, и после первой мощной утренней атаки они больше не наступали с такой энергией, чтобы надеяться проникнуть в наши недвижимые квадраты пехоты".

Наполеон наблюдал за происходящим из сада Декостера. Вокруг него раздавались победные крики, поскольку было видно, что английские пушки брошены, а атакующая кавалерия перевалила далеко за гребень. Однако император, по некоторым данным, был обеспокоен и недоволен. Уссей цитирует замечания, которыми он обменялся с Сультом: "Этот поспешный шаг может привести к фатальным последствиям". На это маршал Сульт ответил: "Он (Ней) опять подвергает нас опасности, как в Йене". Тогда Наполеон испытующе посмотрел на поле битвы, сообщает Уссей, минуту-другую поразмышлял, а затем сказал: "Пока еще рано судить, но мы должны удержать то, что сделано". Он отправил генерала Флао к генералам Келлерману и Гюйо с приказом наступать своей кавалерией в поддержку Нею. Это означало, что в бой вступала вся его кавалерия, что было крайне неожиданно и тревожно. Шаррас просто сообщает, что Наполеон тогда послал в бой кавалерию Келлермана и что за нею последовала дивизия гренадеров и драгун Гюйо. Наполеон утверждает, что Гюйо пошел в атаку, не имея никаких указаний, в то время как Флао, напротив, свидетельствует, что в его приказах было сказано, чтобы вся кавалерия вступила в бой. Что произошло на самом деле, так и осталось загадкой, хотя представляется разумным предположить вслед за Сиборном, что "француз-ский император был не так уж и недоволен тем гигантским экспериментом, который он готовился произвести".