Вячеслав Кабанов - Всё тот же сон

…Время сейчас необычайно спрессовано, потому что наполнено новыми, реально происходящими делами. Возьму на себя смелость утверждать, что, радостно, с энтузиазмом воспринимая решения XXVII съезда КПСС, мы тогда сразу не понимали ещё их значения. Ибо произнесённые с трибуны слова, даже становясь решениями партийного съезда, всё равно остаются до поры до времени только словами, иногда надолго, порой навсегда. Но надо быть незрячим и лишённым всякого социального слуха человеком, чтобы не увидеть и не услышать громадный и нарастающий поток конкретных дел, в которые, без промедления, без раскачки стали воплощаться решения съезда. Правда, эти дела начинались преимущественно сверху. А мы, слушая практически каждый день в программе «Время» сообщения о работе Политбюро ЦК КПСС, всё больше судили да рядили: неужто всерьёз, неужто они всё это на самом деле?

Всё это очень напоминало ситуацию тургеневской «Аси», которую в социальном аспекте проанализировал Чернышевский в знаменитой статье «Русский человек на rendez-vous», а вслед за ним использовал Ленин, характеризуя страх либерала перед «делом», перед необходимостью перейти от слов к действию:

«…он десятки лет вздыхал о митингах, о свободе, — попал на митинг, увидел, что настроение левее, чем его собственное, и загрустил… „поосторожнее бы надо, господа!“ Совсем как пылкий тургеневский герой, сбежавший от Аси… Эх, вы, зовущие себя сторонниками трудящейся массы! Куда уж вам ходить на rendez-vous с революцией, — сидите-ка дома; спокойнее, право, будет…»

Так вот, пока одни рассуждали, примеривались и осваивали новую фразеологию, другие работали на Перестройку, и благодаря тем, кто работал, смог состояться январский Пленум, положивший конец дискуссии о Перестройке в рамках: надо или не надо?

У нас и сегодня хватает скептиков, немало их и в этом зале, — да что говорить, в каждом из нас сидит маленький или не очень маленький скептик, но я хочу сказать, что скептицизм как склад ума сегодня может стать «складом действия», мешающим обновлению страны. Быть скептиком сегодня просто стыдно и неумно…

Но всё-таки, делаем мы что-то для Перестройки? Конечно, делаем. И я хочу сказать об этом не для констатации и даже не для того, чтобы кого-то отметить, похвалить. Я хочу назвать некоторые вышедшие и готовящиеся издания, которые по-настоящему, глубинно, без фанфарного шума работают на Перестройку.

…К 70-летию Октября выходит малоформатная книга «Слушайте, товарищи потомки!» — поэтохроника от 1917 до 1987 года, составленная Сергеем Чуприниным. Нелегко рождалась эта книга, потому что она — не юбилейный парад звёзд, а серьёзная, зрелая попытка осмыслить отечественную историю советского периода через восприятие её сознанием наших поэтов.

Редакция художественной литературы готовит к производству рукопись Мариэтты Чудаковой «Жизнеописание Михаила Булгакова». Я сомневался, называть ли эту вещь… Потому что, когда мы всерьёз работаем над изданием писателей трудной, порой трагической судьбы — таких как Булгаков, Цветаева, Высоцкий, — мы очень боимся, чтобы не поднялась вокруг этого шумиха сенсационности. Гарантия от этого — серьёзный, ответственный подход к работе. Именно так работает редакция. Исследование Чудаковой — труд, исполненный высокого достоинства, и в этом смысле он адекватен творческому и гражданскому облику самого Булгакова. А сколько полезнейших уроков извлечёт из этой книги читатель, уроков, необходимых нам сегодня — в перестройке организации литературного процесса…

Но почему же нет ощущения, что атмосфера в издательстве меняется? И это не только ощущение, она действительно не изменилась. Кто тут виноват? Думаю, что все виноваты, — и руководство, и партийная организация, и весь коллектив.

Наверное, в стиле работы каждого издательства большую роль играет личность его директора. А в жизни нашего издательства — особенно большую. Потому что я не знаю в нашем коллективе более сильной личности, чем Владимир Фёдорович Кравченко. Личность такого масштаба, имеющая «верховную» власть в сочетании с настоящим профессионализмом, может очень многое. Очень многое Владимир Фёдорович и делает. Но пришло, думаю, время поговорить о продолжении его достоинств — о недостатках. Здесь позволю себе небольшое лирическое отступление. Когда я думаю о Владимире Фёдоровиче, мне почему-то приходят на память пушкинские строки:

Да, Владимир Фёдорович основал наш славный «Лицей», и он взял не один «Париж». Он настоящий мастер стратегии и тактики, умеющий реализовывать самые дерзновенные, самые фантастические замыслы… Но ведь время расцвета издательства «Книга» пришлось, как ни удивительно, на период застойных явлений. Владимир Фёдорович спас издательство от застоя, но действовал методами, сообразными с застойной действительностью. Теперь настала пора перестраиваться, в корне менять методы и стиль работы. Пока этого не происходит.

Возьмём простую вещь. Мы видим по телевизору процедуру выборов директора рижского завода RAF. Одна из претензий к старому директору, что он не бывает в цехах. Наше издательство, по сравнению с RAFом — маленькое гнёздышко. А Владимир Фёдорович бывает в редакциях? Знает повседневные проблемы людей, их настроения? Думаю, что хочет знать, но только — не выходя из кабинета, через систему управленческих связей.

В кабинет директора очень трудно попасть. Может быть, это и правильно, но при этом Владимир Фёдорович установил такой режим отношений, что без его личного участия не решается ни один сколько-нибудь важный вопрос. А это уже парадоксальная ситуация. Механизм начинает лихорадить.

При этом самые важные вопросы решаются исключительно в узком кругу доверенных лиц. Это не вдохновляет коллектив на активность. Настроение преобладает такое: всё равно без нас решат.

Кроме того, происходит лёгкое головокружение у тех, кто посвящён в решение вопросов…

Комитет дал нам права, устраняет мелочную опеку, но его старые функции теперь берёт на себя администрация самого издательства, иногда просто создавая механизм торможения.

Не буду останавливаться на кадровых вопросах. Скажу только, что и здесь у нас пока что преобладают волевые решения. Следствия же такого подхода бывают плачевные. Думаю, необходимо во всеуслышанье сказать то, что всем давно уже ясно: крупной ошибкой была отставка Аркадия Эммануиловича Мильчина. Мы до сих пор расплачиваемся за эту ошибку. Пусть это даже была инициатива Комитета, платим-то мы…