Анатолий Конаржевский - Десять лет на острие бритвы

В Краснодаре были построены две гостиницы, кинотеатр, стадион, универмаг, типография, Дом культуры, комвольно-суконный комбинат, Дом культуры ЗИПа, телецентр, книжный магазин, сельхозтехникум, спец. поликлиника, аэропорт, хлопчато-бумажный комбинат, фарфоро-фаянсовый завод, мебельная фабрика, школа № 12, три детские сада плюс жилье, троллейбусный парк, больница, рубероидный завод.

За три дня до нового, 1961, меня свалил с ног инфаркт. После двухмесячной болезни мне стало тяжеловато разъезжать, иногда по триста километров за день, но все терпел и работал.

Управляющий трестом И. З. Глазунов предложил перебраться в Ростов в трест главным технологом. Трест являлся крупной единицей в системе Главка — 48 млн. руб. объем работ с охватом всего Северного Кавказа, Азербайджана, Грузии, Краснодарского края, Ростовской области, Северной Осетии, Кабардино-Балкарии, Чечено-Ингушетии, Дагестана, Ставропольский край с 18 монтажными управлениями.

В 1963 году я переехал в Ростов, хотя было очень жалко расставаться с Краснодаром, с людьми. В этом году я допустил серьезную ошибку, взяв ставку на расширение заготовительных мастерских, что отвлекло людей с основных работ и привело к повышению себестоимости и снижения прибыли. Мои расчеты не оправдались.

В Ростове я мог уделить больше времени для творческой работы. Вот там именно и зародился эталон монтажа сантехсистем в жилищном строении, который начал внедрять на ростовских объектах, и внедрять участки подготовки монтажа, используя опыт Краснодара. Но взаимоотношения с главным инженером треста у меня никак не могли сложиться, не клеилось, т. к. он проявлял, с моей точки зрения, недопустимую ревность ко всякого рода новшествам, если они исходили не от него или, если он не становился соучастником такого новшества.

Через два года я с нетерпением стал ждать своего ухода на пенсию, когда я смог бы беспрепятственно и независимо довести назревшие в моем уме локальные почасовые сетевые графики, которые по моим расчетам должны были бы поднять производительность труда минимум в 1,5–2 раза. Кроме того, меня перестали устраивать командировки на прорывные работы, то в Нальчик, то в Сумгаит или Тбилиси, сталкиваться с высокопоставленными работниками, заинтересованными только в местных делах и недальновидно рассуждающими. Так пришлось встретиться в Нальчике со вторым секретарем обкома Кабардино-Балкарии, где образовалось большое отставание сантехнических работ в жилищном строительстве, особенно в Тернаузе.

Обком потребовал от треста принять срочные меры к ликвидации создавшегося положения, звонил министру и последний предложил тресту в самые сжатые сроки ликвидировать сложившуюся ситуацию. В Нальчик поехал я. Ознакомившись с обстановкой, оказавшейся весьма критической — ряд домов не могли быть сданы из-за неготовности сантехники, в одних нет отопления, в других — газа, а в Тернаузе в 4 домах нет газа. Посмотрел на расстановку людей — везде работают по 3–4 человека, вместо того, чтобы создать хороший кулак и в скоростном порядке провести монтаж. Кроме того, выяснилось, что на драматическом театре, (подарок России), несдаточном в этом году, работает целая бригада из 12 человек и два сварщика. На мой вопрос начальнику управления, как это так может быть? Надо завтра же ее перебросить на окончание жилья. «Не могу это сделать, за этим объектом следит сам секретарь обкома, каждый день инструктор проверяет сколько там людей работает».

Однажды я попробовал это сделать, так мне дали такой нагоняй с обещанием вопрос о моем поведении обсудить в обкоме. На приеме у секретаря я ему рассказал, что со мной приехала бригада газовиков и три сварщика, но слесарей-сантехников сейчас не хватает и каждый человек дорог, надо снять с драмтеатра. В ответ я услышал от него:

— Пока я здесь, этого не допущу. Подарок России мы должны закончить досрочно.

Как я ему не доказывал, что сегодня важнее не сорвать жилье, что буквально через две недели можно будет компенсировать вдвойне время отсутствия бригады на театре, все было бесполезно. На другой день решился все же снять бригаду с театра. Начальник управления завопил, что меня исключат из партии.

— Хорошо, — сказал я, — ты сейчас уезжаешь в Прохладную, тебя здесь нет и сделаю это без тебя.

Рано утром машина перебросила бригаду на один из домов, договорился с ней, что не уйдут из дома, пока не кончат.

На следующий день в мастерской появляется инструктор обкома.

— Где начальник?

— Его нет, он еще вчера уехал в Прохладную.

— Кто распорядился снять бригаду с театра?

Я как раз был в мастерских.

— Я перебросил.

— Но вы понимаете, что лезете на рожон, как только он узнает, будет скандал.

— А вы понимаете, что значит сорвать жилье? — ответил я.

— Я-то понимаю, а вот он — не хочет понимать.

Я:

— А вы не говорите ему об этом, несколько дней и в это время бригада сумеет закончить еще один дом.

— Попробую, но если он вспомнит, то я вынужден буду ему сказать, что сегодня бригады там нет.

Прошло четыре дня. Бригада уже работала на следующем доме, где оказалось не закончена магистраль отопления и горячего водоснабжения, а внутренность дома смонтирована. Разразился скандал. Меня находит инструктор и на машине доставляет в обком. Секретарь набросился на меня с такими словами:

— Вы, товарищ, зарвались, игнорируете решение обкома, я сегодня же позвоню в отношении вашего поведения министру Фуату Борисовичу Якубовскому. Это произвол. Немедленно верните бригаду.

— Я верну ее через пять дней, а пропущенное — компенсируем.

— Нет, сегодня же.

На этом мы расстались. Еще два дня тому назад, я позвонил в Ростов Глазунову и сказал о принятом мною решение, и о том, что секретарь собирается звонить Якубовскому.

— Позвоните ему вы, предупредите о возможном звонке из обкома.

Глазунов позвонил Якубовскому и Фуат Борисович согласился с моим, совершенно правильным решением. Дома были сданы, но наши люди работали по 16 часов, а вместе с ними — и я. Когда обстановка выяснилась, что дома не будут сорваны и к 1 января можно будет их сдать, я выехал в Тернауз, а он находится на высоте более 2000 метров над уровнем моря и мне пришлось через два дня бросить все и прямо бежать на первый попавшийся автобус, сердце не выдерживало этой высоты. Стоило автобусу спуститься в долину — и оно перестало болеть. Вообще потом уже врачи сказали, что так рисковать нельзя.

В дальнейшем развивал сетевые графики и участки подготовки монтажа. Кроме того, на заводе монтажных заготовок, перенес изготовление типовых трубных заготовок с конвейера на поточную линию с передвижными тележками.