Дмитрий Ястржембский - Гоголь в Москве (сборник)

Весной 1849 года в Москву приезжает член Государственного совета Д. Н. Блудов, видный представитель николаевской бюрократии, с дочерью А. Д. Блудовой. Некогда входивший в литературный кружок «Арзамас», он был в дружеских отношениях с Карамзиным, Жуковским, А. Тургеневым. А. Д. Блудова была близко знакома с Лермонтовым, Хомяковым, Киреевскими, симпатизировала славянофилам, переписывалась с Погодиным и Шевыревым. В их петербургском доме бывал и Гоголь. Но едва ли Блудова, жившая в кругу светских интересов, была способна оценить творчество Гоголя. Очень возможно, что именно к ней относится следующая запись современника: «Одна умная и образованная женщина, дочь государственного человека и „арзамасца“, говорила мне, что, читая „Мертвые души“ и дойдя до того места, когда Ноздрев собирается бить Павла Ивановича Чичикова чубуком, она не могла продолжать, закрыла книгу и более никогда не раскрывала „Мертвых душ“»56. Сохранилось одно письмо Гоголя, адресованное Блудовой и свидетельствующее об их московских встречах 57. Ввиду отсутствия на нем датировки встречи Гоголя с Блудовыми в Москве могут быть отнесены в равной мере, как к данному их пребыванию, так и к следующему приезду в 1851 году. Всего же вероятнее, что эти встречи происходили дважды. В 1849 году Блудовы останавливались у своего родственника П. П. Писемского (улица Чехова, № 27, дом не сохранился).

В конце апреля или начале мая в Москву приезжает известный в те годы писатель В. А. Соллогуб. Его повести «Тарантас» и «История двух калош» пользовались большой популярностью у современников. Свою повесть «Воспитанница» Соллогуб посвятил Гоголю. Их знакомство относится еще к 1831 году, когда Гоголь работал домашним учителем в семье родственников Соллогуба — Васильчиковых. 24 мая Гоголь писал жене Соллогуба: «Владимира Александровича я видел. Как только узнал, что он в Москве, тот же час, несмотря на хворость свою, поспешил к нему»58. Где останавливался Соллогуб в этот приезд в Москву, нам неизвестно.

Приближался традиционный день именин Гоголя — 9 мая. Но, очевидно, стесняемый своими отношениями с Погодиным, он не решается сам приглашать на обед и обращается к посредничеству С. Т. Аксакова. 7 числа он пишет ему: «Мне хотелось бы, держась старины, послезавтра отобедать в кругу коротких приятелей в погодинском саду. Звать на именины самому неловко. Не можете ли вы дать знать или сами или через Константина Сергеевича Армфельду, Загоскину, Самарину и Павлову совокупно с Мельгуновым? Придумайте, как это сделать ловче, и дайте мне потом ответ. Если можно, заблаговременно…»59

Особняк в Сивцевом Вражке, 30. Место жительства семьи Аксаковых. В настоящее время — выставочный зал Государственного литературного музея

Сохранился конверт от данного письма. На нем обозначен новый аксаковский адрес: «в Сивцев Вражек, дом Пушкевича». Этот адрес зафиксирован и в записных книжках писателя. В течение зимы 1848/49 года Аксаковы вновь переменили свое местожительство. Дом Пушкевича на Сивцевом Вражке по нынешней нумерации — владение № 30. Дом сохранился, но архитектурно неоправданная пристройка к центральной части первого этажа, загораживающая низ колоннады, значительно нарушает декоративный облик строения.

Здесь необходимо отметить, что у К. Нистрема в его «Книге адресов жителей Москвы» на 1850 год (ч. 2, с. 16) адресом С. Т. Аксакова указан дом Герцена на Сивцевом Вражке. Правда, без датировки о проживании Аксаковых «в большом каменном доме Герцена» говорит и сын Погодина60. Очевидно, в этих свидетельствах имеется в виду ныне отсутствующий дом № 25 по Сивцеву Вражку. После отъезда в январе 18??? года А. И. Герцена за границу он принадлежал его брату, Е. И. Герцену. Очевидно, Аксаковы здесь жили недолго, в первой половине 1849 года. Текст справочных изданий составлялся минимум за полгода до обозначенной на них даты, а потому адрес С. Т. Аксакова начала — середины 1849 года и мог попасть в адрес-календарь на 1850 год.

Именинный обед 1849 года не дал радости Гоголю. Присутствовавший на нем И. С. Аксаков писал 16 мая А. О. Смирновой: «Гоголь захотел дать обед в саду Погодина так, как он давал обед в этот день в 1842 году и прежде еще не раз. Много воды утекло в эти годы. Он позвал все, кто только был у него в то время. Люди эти теперь почти все перессорились и стоят на разных сторонах… Словом, обед был весьма грустный и пи???тельный, а сам по себе превялый и прескучный»61.

Именинные обеды Гоголя, собиравшие виднейших московских литераторов, в значительной мере отражали этапы общественной жизни Москвы. Уже с начала 1840-х годов четко намечается размежевание различных общественно-политических лагерей, которое к концу десятилетия переросло в ожесточенные идейные бои. И именинный обед Гоголя 1849 года уже не мог быть тем праздничным смотром литературной и ученой Москвы, как это было на первом обеде 1840 года.

1 июля 1849 года Гоголь сообщал о своих намерениях А. М. Марковичу: «Я располагаю поездить по губерниям в окружности Москвы… поглядеть на Русь в тех местах, где ее не знаю…»1 Этому предшествовала поездка в Подмосковье. В конце мая в Москву приехал П. А. Вяземский. Гоголь и Погодин решили побывать у него в усадьбе. Последний скупо записывает 5 июня в своем дневнике: «К Вяземскому в Остафьево, по Серпуховской знакомой дороге, по которой ездил с таким бьющимся сердцем. С Гоголем о Европе, о России, правительстве… Вяземский очень рад… Обедали у Окуловых»2.

Усадьба Окуловых — Никульское соседствует с Остафьевым. Близость приятеля Вяземского и хорошего знакомого Пушкина, ректора московской гимназии М. А. Окулова, женатого на сестре Нащокина, могла привлечь внимание и Гоголя. Написав совместно с писателем Вельтманом, по рассказам Окулова, повесть «Дочь матроса», Погодин говорит, что «М. А. Окулов… для какого-нибудь Дюма, Бальзака или он мог бы заменить рудник Калифорнийский, — по своему неистощимому запасу анекдотов, комедий, трагедий, романов и повестей…»3.

Трудно найти в Подмосковье усадьбу, столь связанную с крупнейшими именами русской литературы, как Остафьево. Не без основания ее называют «Подмосковным Парнасом». Кроме владельца усадьбы Вяземского здесь около двенадцати лет жил Н. М. Карамзин, неутомимо работая над «Историей Государства Российского», в которой, по словам Пушкина, «древняя Россия казалось найдена Карамзиным, как Америка — Колумбом»4. Перед большим полукруглым окном его кабинета, в котором он закончил семь и начал восьмой том своего труда, в 1911 году на лужайке парка был поставлен памятник с барельефом писателя. Памятники в парке отмечают также пребывание здесь Пушкина, Жуковского и владельца усадьбы Вяземского. Переписка, дневники и мемуары рассказывают нам о посещении Остафьева И. И. Дмитриевым, Баратынским, Батюшковым, Денисом Давыдовым, Кюхельбекером, Мицкевичем и А. Тургеневым. Эта прекрасно сохранившаяся усадьба с великолепным парком занята ныне одним из лучших в Подмосковье домов отдыха [26].