Елена Таничева - Грейс Келли. Как стать принцессой…

Однажды Мишлин Свифт, с которой Грейс подружилась после того откровенного разговора о любви, взяла с собой маленькую Каролину в магазин, находившийся на территории Франции. Юная принцесса по своему обычаю срывала одежду с вешалок, и вызванный продавщицами менеджер приказал Мишлин покинуть магазин и забрать с собой ребенка, раз уж она не может усмирить девочку. Ему было безразлично, что девочка — принцесса Монако. Он был французским подданным и отвечал за товар в своем магазине. Когда Каролина услышала, что их выгоняют, она с диким визгом покатилась по полу в истерике, крича: «Вы не смеете! Я — принцесса Каролина!». Мишлин попыталась поднять ее, но Каролина ударила подругу матери. Ударила ногой, одетой в жесткий сандалик, по лицу.

Когда Грейс услышала обо всей этой истории, она не только не наказала дочь, но сама впала в истерику и принялась названивать владельцу магазина, требуя уволить менеджера, «этого преступника, который довел ее малышку до истерики».

Грейс полностью и во всем потворствовала своим детям.

Если маленькая Каролина, видя, что родители куда-то собираются, принималась рыдать и скандалить, требуя, чтобы они остались, Грейс оставалась. И разозленный Ренье ехал один.

Когда подросшая Стефания скидывала со стола тарелки и топтала осколки вместе с рассыпавшейся пищей, требуя, чтобы ее отвезли в «Мак-Доналде» — Грейс в срочном порядке вызывала шофера и Стефанию везли в «Мак-Доналде».

Дети Гримальди. Фото Хоувелла Коната

Только Альбер с возрастом научился вести себя относительно прилично. Как только избавился от негативного влияния старшей сестры Каролины, подбивавшей его на отчаянные шалости. Но вообще-то Альбер был мальчик послушный и тихий, очень любил читать и решать математические задачки. Ну, просто ангел, а не ребенок! Когда Альберу было шесть лет, его самым серьезным озорством было то, что он слишком быстро гонял по коридорам дворца на электрическом автомобильчике и любил наезжать на слуг, сбивая их с ног. Сущая мелочь по понятиям семейства Гримальди! Неудивительно, что с возрастом дети научились глубоко презирать мать и ловко пользовались тем, что она во всем потворствовала их прихотям.

Последняя из близких подруг Грейс, писательница Гвен Роббинс, написавшая наиболее подробную прижизненную биографию принцессы Монако, рассказывала, что Каролина перебивала мать на полуслове и кричала на нее, а Стефания, — младшая, боготворимая матерью Стефания, — могла даже ударить Грейс.

«Грейс превратилась в прислугу для всех и каждого. Близкие нещадно эксплуатировали ее слабость к сопереживанию и сочувствию. Уступчивость Грейс в общественных делах — ни сомнений, ни лишних вопросов, не говоря уже о собственном мнении, — была какой-то чудовищной метафорой ее унылой личной жизни. Надменный вид холодной, высокомерной княгини скрывал за собой редкий случай почти полного отсутствия самоуважения», — считает Роберт Лейси.

Грейс пыталась отвлечься, усиленно занимаясь благотворительностью. Не было такого комитета или фонда, куда она не вступала и которому не покровительствовала. Она страстно увлеклась разведением роз. Она хлопотала о сохранности зданий «Belle Epoque» в стремительно перестраивающемся и осовременивающимся Монако. Она основала в княжестве ежегодный фестиваль балета.

Но все это — вкупе даже с воспитанием детей, с которым Грейс, в общем-то, совершенно не справлялась, — не могло заполнить пустоту в ее жизни, образовавшуюся на том месте, где когда-то было кино.

Грейс страдала.

Малыш Альбер с мамой

Однажды у нее появилась возможность вернуться в кинематограф.

Альфред Хичкок предложил ей главную роль в фильме «Марни».

Роберт Лейси, биограф актрисы и принцессы, пишет: «Как и в других работах Хичкока, где снималась Грейс, сюжет «Марни» строился на обыгрывании сексуальных противоречий. Отмена же голливудского «Кодекса Хейса» и атмосфера начала шестидесятых позволяли режиссеру сделать повествование более откровенным. Марни — эта роль и предназначалась для Грейс — прекрасная, но совершенно холодная юная женщина, чья фрустрация выражается в том, что она крадет вещи. Один из предлагавшихся вариантов названия звучал как «Я женился на фригидной воровке». Ее друг, а затем муж в исполнении Шона Коннери спасает Марни от ареста, помогает ей вернуть утраченную чувственность и разобраться в себе, добравшись вместе с ней до истины о ее нелегких детских годах. В самый напряженный момент киноповествования героиня вынуждена вспомнить, как ребенком она спала в постели матери-проститутки, приводившей клиентов к себе домой. Это была сложная, непростая роль для повзрослевшей Грейс Келли, казалось, в ней встретились героини «Деревенской девушки» и «Поймать вора». Другое дело, насколько эта роль приличествовала княгине Монако. Грейс с Ренье целиком передоверили Хичкоку улаживать столь тонкое дело. В трех своих последних работах: «Севернее Северо-Запада», «Психо» и «Птицы» — режиссер с блеском преодолел все трудности. Однако в данном случае судьбу Грейс решили совершенно другие вещи».

Как ни странно, в принятии решения Грейс поддержал Ренье. Прежде князь Гримальди протестовал против всего, что связывало Грейс с кинематографом. Ренье по-прежнему запрещал демонстрировать в Монако фильмы с участием Грейс, потому что, как он был свято убежден, это не способствовало сохранению достоинства супруги князя, мешало почитать ее, как положено почитать жену монарха. Но теперь, после всех пережитых Грейс разочарований, после ее выкидышей и своих измен, Ренье решил, что Грейс надо дать хоть какую-то радость…

«Случалось, — рассказывал он своему официальному биографу Питеру Хокинсу в 1966 году, — что княгиня впадала в меланхолию (что я прекрасно понимаю) из-за того, что, добившись в кино значительных успехов, она оказалась совершенно от него отрезанной. Поэтому нельзя сказать, что решение сняться в кино исходило целиком от княгини. Эта мысль давно не давала ей покоя, и поэтому она совершенно искренне обрадовалась, когда я вроде бы как подтолкнул ее к этому решению».

Если посмотреть правде в глаза, то теперь Ренье считал, что еще один удачный фильм мог пойти на пользу имиджу Грейс. Раз уж она не смогла стать по-настоящему блистательной правительницей, так пусть хотя бы вернет себе кинематографическую славу. Актриса, ставшая принцессой, — это интересно, но не так, как принцесса, снимающаяся в кино! Ему вообще больше нравилась Грейс Келли — кинозвезда, чем Грейс Гримальди — одержимая мать и домохозяйка, сажающая розы в своем саду… Но разрешить демонстрацию ее старых фильмов он не мог. Ровно как и снять запрет на тиражирование ее фотографий на кружках и футболках: когда-то он сурово прижал дельцов от туристического бизнеса, и они не могли эксплуатировать былую славу Грейс. Менять свои решения Ренье не желал, он гордился своей сильной волей. Но позволить жене что-то новое, проявить демократичность взглядов, — это уже не казалось князю Гримальди таким страшным.