Елена Таничева - Грейс Келли. Как стать принцессой…

Грейс и 16-летняя Каролина на роликах

«С каждым годом эта черта в Ренье проявлялась все с большей отчетливостью. Когда-то он гордился достижениями своей супруги, однако впоследствии, казалось, душу ему растравили ревность к славе жены, к ее умению располагать к себе людей, чего ему было просто не дано. Ведь Монако — это он. Она — заморский товар, — писал Роберт Лейси. — Ренье у всех на виду принижал Грейс. И хотя она неизменно стремилась поддержать его, он то и дело отпускал ехидные шуточки насчет ее пристрастия угождать другим и «слащавой улыбки». Его неизменные насмешки в адрес всех ее начинаний были ничем иным, как выражением его презрительного отношения ко всему тому, что интересовало жену. Преодолев лень и самолюбование, которыми грешил именно князь, их супружество вскоре приняло форму какого-то уму непостижимого соперничества, причем штаб-квартиры обеих сторон располагались, соответственно, в Монако и Париже. Ухудшение их отношений отрицательно сказалось на Грейс именно в то время, когда ей и без того было нелегко».

«Она могла жить, только подпитываемая восхищением! — рассказывала позже Гвен Роббинс. — Это было для нее чем-то вроде горючего. Она привыкла к нему в Голливуде, а затем получала с избытком от всего мира. Что касается посторонних людей, то они одаривали ее любовью и восхищением сильнее, чем когда-либо. Но это несло в себе и печаль, так как Грейс не хватало любви именно там, где ей больше всего хотелось, — у себя в семье».

Грейс Келли с детьми отмечают Пасху

Изменяла ли Грейс Келли мужу?

Да. Бесспорно. Потому что, окончательно разочаровавшись в браке, она неоднократно влюблялась, флиртовала и наслаждалась обществом других мужчин.

Но имела ли место физическая измена? Очень сомнительно. Грейс была слишком умна и осторожна для подобных поступков. И слишком пеклась о добром имени семьи. О том, чтобы оставаться примером для дочерей.

Ее первым увлечением после долгих лет несчастливого супружества стал кинорежиссер Роберт Дорнхельм.

Они познакомились в 1976 году. Грейс было сорок шесть, Дорхельму — тридцать. Он прибыл в Монако, чтобы снять пролог к картине «Дети театральной улицы». Это был полухудожественный-полудокументальный фильм, повествующий о Ленинградском хореографическом училище имени Вагановой, бывшей Императорской балетной школе, из стен которой вышли все величайшие танцоры, в том числе — эмигранты, такие как Рудольф Нуриев, Владимир Барышников, Наталья Макарова. Грейс, истово любившая балет еще с юности, не могла не заинтересоваться фильмом. А познакомившись с байронически привлекательным Робертом Дорнхельмом, заинтересовалась и режиссером.

Сначала это была творческая дружба. Грейс и Роберт задумали фильм об одаренных детях. А еще Дорнхельм планировал сделать картину о судьбе Рауля Валленберга, шведа, спасавшего евреев от нацистов, а после войны пропавшего в ГУЛАГе.

Келли и ее друг Роберт Дорнхельм

Грейс обещала ему всяческую поддержку. У нее были связи, у нее были деньги. У нее было страстное желание участвовать в творческой работе. Ведь ей было так скучно! Вернуться в кино, как актриса, она не смогла, но Роберт предложил ей другой путь для возвращения — написание сценария, продюссирование!

«Грейс была поистине художественной натурой, — вспоминала актриса Рита Гэм, — и ее творчество оборвалось в самый неподходящий для этого момент, именно тогда, когда она начала реализовать себя как актриса. По-моему, все эти года она ощущала пустоту, поскольку творческая сторона ее «я» лишилась возможности раскрыть себя».

Роберт, в сущности, относился к тому же типажу жестких мужчин, которые всегда приводили Грейс в трепет.

«И как ты только можешь тратить драгоценное время и энергию на какие-то там мертвые, засохшие цветы? — спросил он однажды княгиню Монако. — Это что, олицетворение твоей жизни?»

Грейс не обиделась. Она задумалась и поняла: да, пожалуй, Роберт прав… Она — как засохший цветок. Засушенный, красиво обрамленный, защищенный стеклом. Но лишенный солнечного света, ветра, капель росы по утрам…

Постепенно из творческих их отношения перешли в личные.

Грейс попросила Гвен Роббинс принять Роберта в ее доме в Англии. И сама собиралась приехать туда, чтобы пообщаться с ним в свободной обстановке.

Герцогиня на охоте

Роберт произвел на Гвен не лучшее впечатление, заявив во всеуслышание после телефонного разговора с княгиней Монако: «Я из нее веревки могу вить, если захочу». Но Грейс была совершенно очарована. Она пригласила Гвен в Монако, чтобы та служила ширмой для их с Робертом встреч. Они выезжали в горы на автомобиле с личным шофером княгини, втроем, но потом Гвен оставалась в машине, якобы ей было трудно ходить из-за больного колена, а Грейс и Роберт отправлялись на прогулку, скрывались из виду, и иной раз отсутствовали по нескольку часов. Грейс возвращалась счастливая, сияющая. Она говорила подруге, вздыхая, как впервые влюбленная школьница: «Как это прекрасно — просто побыть с ним наедине!»

Однако Гвен была уверена, что Грейс так и не вступила с Робертом в интимную связь: «Физическая сторона не была для нее главным. Грейс обожала флирт. В нем заключалась для нее вся та нежность и романтика, которых ей недоставало с Ренье».

Роберт Дорхельм никогда не рассказывал подробностей о своих отношениях с княгиней Монако. В этом плане он проявил себя порядочным человеком. «Я не хочу ворошить прошлое, — говорит он. — Пусть все останется так, как есть. Ведь ее больше нет в живых».

Актриса и принцесса Монако Грейс Келли и ее драгоценная брошь в виде петуха

Дорнхельм был первым. Когда романтические отношения с ним утратили остроту, Грейс без малейшего сомнения завела роман с двадцатидевятилетним Джеффри Мартином Фитцджеральдом, с которым познакомилась в самолете, и при этом парень даже не узнал княгиню Монако в кокетничавшей с ним даме.

Потом был тридцатитрехлетний шведский актер Пер Маттсон, пиком отношений с которым стала ночь, когда подвыпившая Грейс пригласила его в номер отеля, и до утра… распевала с ним комические романсы.