Николай Окунев - Дневник москвича. 1920–1924. Книга 2

Конгресс выпустил несколько торжественных воззваний: «Красной армии», «Рабочим красного Питера», «Пролетариям всех стран», — и везде «торжественно» обзывает буржуев «капиталистической сволочью». «Сволочь» — какое-то придворное слово большевиков. В № 159 (1006) «Известий» интересна статья Мих. Левидова о духовном умирании буржуазной Европы под заглавием «Гиппократово лицо». Там правильно отмечено, что человечество сейчас духовно разобщено; духовные связи, соединявшие народы, порвались, интернационал мысли, искусства, творчества перестал существовать. В довоенное время всякое значительное достижение становилось моментально, совершенно естественно, чисто механически достоянием всего мира. Из статьи видно, что теперь везде нет производства духовных ценностей, а то, что производится, — бедно, болезненно. Так, например, сейчас в Англии самая ходкая книга — «Краткое руководство по науке о том, как живым сообщаться со своими умершими родственниками». Немецкий книжный рынок переполнен книгами по оккультизму, по теософии, во Франции — волна бергсонианства и спиритизма. Освальд Шпенглер (немец) написал книгу «Гибель запада», имеющую невероятный успех. Там ярко доказывается, что все культурное человечество находится сейчас в полосе краха, небывалой катастрофы и накануне гибели. Масса ищет опоры в грубом мистицизме и… в фокстроте. Это значит «лисий шаг», так называется модный танец, явившийся из Америки. Это наследник танго. В танго, — говорит, — была утонченность порока, а в фокстроте только грубость разврата. Недавно в Париже был конкурс красоты. Во всех кинематографах, а их там около 2.000, на экранах проходили перед зрителями 49 красавиц, выбранных специальным жюри из тысяч фотографий, присланных со всей Франции, и зрители тайной баллотировкой избирали королеву красоты. В баллотировке участвовало 600.000 человек. А в Лондоне приготовляются конкурсы пианистов. Но получит первый приз не тот, кто лучше играет, а кто будет играть дольше других! Весь Лондон ходит смотреть «любимицу всего мира», американскую кинематографическую актрису Мэри Пикфорд. Когда она приехала в Лондон, то у ее отеля стояла двухсоттысячная толпа и приветствовала ее небывалыми овациями.

Левидов видит во всем этом духовное одичание и радуется предстоящей гибели буржуазной культуры, только удивляется, как это она приходит при живом участии газетного репортера: сами себя погребают и на погребении зарабатывают.

В дополнение ленинской речи: в Англии и Франции долги составляют 50 % всего национального имущества. В Италии 60–70 %, а в России - 90.

21-го и 22-го члены Второго конгресса Третьего Интернационала переехали из Петрограда в Москву. Улицы убраны по распоряжению милиции флагами, высокие гости встречены на вокзале властями совдепа и почетным военным караулом. 23-го состоялось московское заседание конгресса в Андреевском зале Большого Кремлевского дворца.

Хлеб черный 550 р. ф., молоко 330 р. кружка, масло 4.500 р., мясо 1.600 р.

Погода немножко капризничает: то ясно, то облачно, то жарища неимовернейшая, то повеет прохладой. Почти каждый день дожди, но очень небольшие. Видел любопытную бумагу нар. комиссариата внутренних дел (19 июля 1920 г., № 12748): деревни Бородецкой волости, Балахнинского уезда Нижегородской губ. Дристуново, Гологузово, Ссакино, Погулянки и Пердуново переименовываются в Докторовку, Черново, Сытово, Саполово и Богданово. Ведь могли же существовать такие названия, и кто их дал в свое время?

15/28 июля.Красными войсками заняты Кременец, Волковыск, Пинск, Збараж, Волочиск и Гусятин-Австрийский, а в Крымском районе Врангель взял Орехов.

На конгрессе Интернационала Ленин и Троцкий говорят по-немецки и тут же переводят по-французски. Так по крайней мере пишут в «Гудке» (орган железнодорожников).

В «Известиях» за 25 июля маленькая, едва заметная, но ошеломительная заметочка: «Вчера прибыл в Москву председатель Московского совета тов. Л. Б. Каменев. Изменившиеся политические условия вынудили российскую делегацию отложить поездку в Лондон, вследствие чего тов. Каменев вернулся в Москву, а тов. Красин проехал в Стокгольм.»

Напечатано дополнение к декрету о. реквизициях и конфискациях. Подлежат сему, независимо от количества, платиновые, золотые и серебряные монеты, золото и платина в слитках; процентные и дивидендные бумаги, наличные кредитки (последние только в случае признания факта приобретения их для спекулятивных целей).

Допускается хранить для себя: золотые и платиновые изделия не более 18 золотников в общей сложности на одно лицо; серебра не более 3 ф., бриллиантов не более 3-х каратов, жемчуга не свыше 5 золотников. Наличными можно иметь у себя дома не более двадцатикратной минимальной тарифной ставки на одно лицо, что свыше, то принудительно вносится на текущие счета владельцев.

Будто бы французы отправили через Чехословакию два корпуса в помощь полякам.

Вчерашний день объявлен праздником. Занятий нигде не производилось. Но всем рабочим и советским служащим («а также и прочему населению Москвы») предложено было принять участие в манифестации на Красную площадь, для приветствия гостей-делегатов, съехавшихся на Второй конгресс Третьего Интернационала. Лично я в процессии своего союза не участвовал, так как был дежурным в Главводе. Но любопытно было бы пройтись. Погода чудесная, веселая; народу тьма-тьмущая (действительно любопытно, а также боязливость — во всех учреждениях комитеты заканчивали повестки словами: «присутствие обязательно, кто не с нами, тот враг революции»); на Красной площади какие-то постройки, неожиданно выросшие за 5–6 дней. Масса зелени, красной материи, разрисованных плакатов. «Василий Блаженный» превращен в какой-то ангар. Кругом него воздушные шары различных форм. Два из них я видел реющими на привязи над Красной площадью. Мы не видывали их в Москве до сего времени, а говорят, что на войне таких шаров очень много. Это не цеппелины, конечно, а все-таки форма их напоминает цеппелин. Не то колбаса, не то лягушка с поджатыми лапками. С них разбрасывалась, конечно, агит. литература. Я шел на дежурство с 9 до 10 ч., обратно с 3 до 4. Мне то и дело встречались процессии. Выучились все ходить стройными рядами; вперемежку со «штатскими» проходили войсковые части, некоторые одетые уже в однообразную новую форму, с суконными касками, имеющими сверху какой-то шпиль. Беспрестанно гремела музыка, пелся неизменный интернационал (тоже насобачились — теперь поют его твердо и не так уныло, как прежде); грохотали грузовые автомобили, украшенные зеленью и красной материей, а в них ребятишки, которые то и дело кричат и пищат «ура». Вообще, очень оживленно, шумно и грандиозно. Не знаю только, в унисон ли с конгрессом, а праздничного настроения хоть отбавляй. Самый большой процент манифестантов — дети и молодежь. Чего же им унывать: ведь лето, не работа, не служба, не ученье, а гулянье. Кому же и погулять, как не им.