Елена Кочемировская - 50 знаменитых больных

В январе 1831 года Паганини дает последний концерт в Германии — в Карлсруэ, а в феврале он уже во Франции. Два концерта в Страсбурге вызвали бурный восторг публики, сравнимый лишь с итальянским и венским фурором.

Паганини продолжает сочинять. Своему другу Джерми посвящает шестьдесят вариаций на тему генуэзской народной песни «Барукаба» для скрипки и гитары, из трех частей по 20 вариаций, а дочери своего покровителя ди Негро он посвящает сонату для скрипки и гитары, ее сестре Доминике — серенаду для скрипки, виолончели и гитары. Гитара в последний период жизни Паганини вновь играет особую роль; он часто выступает в ансамбле с гитаристами.

В конце декабря 1836 года Паганини выступает в Ницце с тремя концертами. Он уже снова болен. В октябре 1839 года Паганини последний раз навещает родную Геную. Нервы его чрезвычайно расстроены, он едва держится на ногах.

Последние пять месяцев жизни Паганини не выходил из дома, у него опухли ноги, он был настолько истощен, что не мог держать в пальцах смычок. Скрипка лежала рядом, он перебирал пальцами струны (известно, что маэстро обладал драгоценной коллекцией скрипок Страдивари, Гварнери, Амати; свою замечательную и самую любимую скрипку работы Гварнери завещал родной Генуе, не желая, чтобы какой-нибудь другой артист на ней играл).

Никколо Паганини скончался в Ницце 27 мая 1840 года. Но перед смертью он еще раз сыграл на скрипке. Однажды вечером, на закате, он сидел у окна в своей спальне. Заходящее солнце окрасило облака в золото и пурпур; легкий нежный ветерок доносил пьянящие ароматы цветов; птицы щебетали на деревьях. Нарядные молодые женщины прогуливались по бульвару. Паганини некоторое время наблюдал за оживленной публикой, потом перевел взгляд на прекрасный портрет лорда Байрона, висевший у изголовья его кровати. Он загорелся желанием сыграть, думая о великом поэте, его гениальности, славе и несчастной смерти, сочинить самую прекрасную музыкальную поэму, которая когда-либо была бы создана его воображением. И он сыграл.

(род. в 1911 г. - ум. в 1987 г.)

В конце ноября 1987 года Аркадий Райкин вернулся с гастролей по Америке, где дал 24 концерта. Вернулся счастливый! Его невероятно трогало то, что зрители — бывшие наши сограждане, эмигрировавшие за океан, — протягивали ему для автографа программки и билеты его старых «союзных» спектаклей. Это представляется невероятным, что люди, уезжая из Союза навсегда, брали с собой на память программки концертов Райкина! К сожалению, тогда уже правая рука маэстро почти не работала. Поэтому его дети — Константин и Екатерина, сопровождавшие артиста в гастролях, запирались в гримерке и расписывались за него.

Вернувшись в Советский Союз, он сыграл еще 14 раз спектакль «Мир дому твоему» (последний был 300-м по счету), и попал в больницу. Причем совершенно случайно. Раз в десять дней ему надо было принимать лекарство, выводящее жидкость из организма. А он позабыл, что накануне уже принял его, назавтра принял снова, тем самым очень обезводил организм и ослабил сердце. Приехала «скорая», тут же увезла его в больницу. Оттуда он уже не вернулся.

Детские годы Аркадия Райкина пришлись на Первую мировую войну. Он родился в Риге 24 октября 1911 года. Его отец, Исаак Давидович Райкин, человек могучего телосложения, высокий, с крупными сильными руками, работал «лесным бракером» в Рижском морском порту, отбирая лес, пригодный для шахтных опор. Из-за материального положения ему не удалось получить высшее образование; позади был незаконченный юридический факультет. Но он любил свою нынешнюю работу и, естественно, хотел, чтобы у его первенца была «серьезная» профессия, которая бы позволила ему крепко стоять на ногах. От театра Исаак Давидович был далек. Хотя, как впоследствии вспоминал Аркадий Райкин, отец обладал определенным актерским дарованием — был прекрасным рассказчиком, неистощимым выдумщиком, умел подмечать смешные особенности в поведении людей, легко и точно их копировать.

Рано проявившаяся страсть к театру принесла мальчику немало неприятностей. Одно из первых ярких впечатлений связано с посещением цирка. Пораженный феерическим цирковым зрелищем, он, придя домой, перед зеркалом попытался копировать клоуна. Отец, застав его за этим занятием, рассвирепел и даже пустил в ход ремень. «В семье недостает только клоуна. Быть клоуном?! Еврею?! Никогда!» — кричал он. Наказание запомнилось, но не убило тягу мальчика к зрелищу, игре, лицедейству.

И только добрая, покорная мама, Елизавета Борисовна, в душе не поощрявшая увлечений старшего сына, принимала их как некую неизбежность, жалела его и стремилась всеми средствами утихомирить отца.

Во время Первой мировой войны, летом 1917 года, когда немецкие войска подходили к Риге, семья Райкиных — а в ней кроме Аркадия были две младшие сестренки, Белла и Софья (через девятнадцать лет после рождения первенца в семье появится еще один сын, Максим — в будущем актер Максим Максимов), — покинула родной дом. Беженцы обосновались в тихом Рыбинске, в старинном городе на берегу Волги.

С Рыбинском связаны первые театральные впечатления Аркадия. Один из любительских спектаклей сохранился в его памяти. Будущая жена Райкина, актриса Рома Рома, записала: «Однажды Аркаша, подхватив сестер, отправился на детский спектакль. Дети ушли к пяти часам. Спектакль начинался в семь, а в девять вернулся с работы отец и, не застав дома детей, в ужасном волнении отправился на их поиски. Во время какой-то веселой песенки зрители услышали грохот. Все повскакивали с мест… Дверь распахнулась, и в зал влетел отец Аркадия… «Где мои дети?! — кричал он. — Мыслимое ли дело играть в пьесе с пяти часов до девяти? Это же можно и взрослым людям задурить голову! Кто это вздумал балаболить четыре часа, не сходя с места? А ну, марш домой!» — он схватил своих ревущих детей за руки, младшую взял под мышку и, возмущенный, удалился».

В Рыбинске Аркадий Райкин впервые вышел на сцену. Неизвестно, что это была за пьеса, но будущему артисту это было и неважно. Во дворе у соседа в сарае были сооружены театральные подмостки. Все актеры были старше по возрасту и относились свысока к маленькому мальчику, который крутился под ногами и смотрел на всех умоляющими глазами. Ему так хотелось участвовать в спектакле! Наконец устроители сжалились и поручили ему роль… убитого купца. «Я лежал на видном месте с деревянным кинжалом под мышкой, — вспоминал Райкин, — и должен был казаться бездыханным. Но я трясся от волнения и страха, потому что на том представление не кончалось.» Дело в том, что к финалу любители предусмотрели впечатляющий эффект — на сцене должен грянуть взрыв. Для этого над горящей свечкой укрепили настоящий патрон. “Выстрел грянул, и история эта запомнилась навсегда”», — заключил свой рассказ Аркадий Исаакович.