Дэвид Роскис - Страна идиша

Мы ели, сидя на диване в гостиной, сказали лехаим, [363] «За жизнь» (иврит) — тост, застольное приветствие. и они с Фрейдке рассказали историю, которую мне хотелось услышать больше всего.

То была повесть их чудесного перелета к свободе в 1944 году благодаря его эпической поэме о войне Коль нидрей. [364] Коль нидрей (арам. «Все обеты») — молитва, с которой начинается праздничное служение вечером в Йом Кипур. Суть молитвы — отказ от всех обетов и необдуманных обещаний. Партизан по имени Юргис пешком пришел в Москву и донес рукопись. После ее публичного чтения на собрании, организованном Еврейским антифашистским комитетом [365] Еврейский антифашистский комитет — общественная организация, созданная в 1942 г. из представителей еврейской интеллигенции, в основном с целью пропаганды и сбора средств за границей. Распущен в 1948 г. Члены ЕАК подверглись репрессиям, С. Михоэлс в 1948 г. был убит, а в 1952 г. тринадцать подсудимых по делу ЕАК, среди которых были крупнейшие идишские литераторы, были казнены. председатель Комитета актер и режиссер Соломон Михоэлс и писатель Перец Маркиш организовали через Юстаса Палецкиса, [366] Палецкис Юстас (1899–1980) — литовский политический деятель, писатель. В 1940–1967 гг. председатель Президиума Верховного совета Литовской ССР. главы Советской Литвы в изгнании, отправку самолета Красной армии в лес для спасения великого партизанского поэта. Прилагая титанические усилия, Абраша и Фрейдке добрались до взлетной полосы на льду замерзшего озера. В кабине крошечного двухмоторного самолета хватило места только для пилота и для идишского поэта; Фрейдке они привязали к фюзеляжу и чудом взлетели. Кстати о телах — Фрейдке прерывает монолог Суцкевера, — мне следует знать, что мужчины-партизаны в Нарочанских лесах проявляли абсолютное безразличие к грязи и вшам; а она каждый день вместо бани обнаженной каталась по снегу.

Суровый лоб и полные тоски глаза — таким, думал я, явился пророк Йехезкель вавилонским изгнанникам: Йехезкель, который, чтобы спасти слово Господа, проглотил свиток, исписанный плачами, погребальными песнями и стенаниями; Йехезкель, который ради немногих сохранивших веру все повторял и повторял свои преображающие душу слова о видениях кары и спасения. Благословен я, что удостоился быть сопричисленным к ним, а также обрести доверие миссис Йехезкель.

В прихожей, прощаясь с Суцкевером, я обратил внимание на затерявшуюся среди картин маленькую покрытую ржавчиной жестяную табличку. На ней была надпись: «Вилькомирский, 14».

«А! — сказал я. — Это ваш адрес в Шнипишках, где вы жили на чердаке с мамой. Там, на Хануку, когда вы трудились над своей первой поэмой, она подарила вам перьевую ручку в кипарисовой коробочке».

«Ты знаешь об этом?» — спросил Суцкевер с явным удовольствием.

«Я слышал, как вы читали поэму об этом в Монреале».

«Да, — ответил он, чуть помедлив, — что это был за вечер!»

В автобусе на пути к междугородной автобусной станции в Тель-Авиве, я прокручивал в уме тот вечер, и вдруг все стало на свои места.

В 1963 году Суцкевер ездил с лекциями по Соединенным Штатам и Канаде и несколько раз выступал в моем родном городе. Сначала состоялось официальное мероприятие в гостинице «Риц Карлтон», которое финансировал Гистадрут и от участия в котором я был избавлен. А тогда был первый вечер Хануки, и виленские земляки пригласили Суцкевера на дружескую встречу в Монреальской Еврейской публичной библиотеке. Моих родителей не было в городе, а сестра Рути, организовавшая несколькими годами раньше его приезд в Монреаль, по какой-то причине тоже не смогла прийти. Поэтому нашу семью представлял я.

За исключением чая с пирожными, поданных перед началом, а не в конце официальной программы — что дало мне возможность подойти к Суцкеверу, вручить ему экземпляр моего первого рассказа на идише, «Международный», и рассказать о своих творческих планах, — вечер продвигался как обычно. Выступили все записные докладчики: мистер Гроссман, [367] Гроссман Джейкоб (Яаков; 1899–1982) — еврейский общественный деятель, идишист. Родился в Польше, учился в Вильно, с 1941 г. жил в Канаде. Принимал участие в деятельности различных еврейских организаций, в том числе ИВО, издал две книги эссе и монографий. взвизгивающий, как школьная учительница, и наш старейшина Мелех Равич, вознесший хвалу уважаемому гостю за то, что он возложил на свои плечи моральную ответственность за всю идишскую литературу. Затем настала очередь мистера Ривуша.

Ривуш не был опытным оратором. Говоря с сильным русским акцентом, он начал вспоминать гетто, облавы, потом перешел к Понарам, [368] Понары (Панеряй), в 10 км к югу от Вильнюса, — одно из основных мест массового уничтожения евреев нацистами в Литве в годы Второй мировой войны. где были убиты тридцать пять тысяч евреев, к «ночи желтых пропусков», [369] Из показаний свидетеля А. Суцкевера на Нюрнбергском процессе: «23 декабря [1941 г.] ночью приехал Мурер [референт по еврейским делам] и раздал населению 3 тысячи желтых билетов, так называемых «генаусвайс». Владельцы этих 3 тысяч желтых билетов имели право прописать у себя родных, приблизительно 9 тысяч человек, а в гетто было тогда приблизительно от 18 до 20 тысяч. Те, которые имели эти желтые бумажки, утром вышли на работу, а в отношении остальных, которые были в гетто и не имели этих бумажек, началась резня в самом гетто. Убивали тех, кто не хотел идти на смерть. Остальных увезли в Понары». Нюрнбергский процесс в 7 томах. М., 1959– Т. 4– С. 732. рабочим бригадам, аресту Ицика Виттенберга, [370] Виттенберг Ицик (1907–1943) — первый командир еврейской боевой организации, созданной в Виленском гетто в январе 1942 г. С его смертью связана драматическая история: когда гестапо потребовало его выдачи под угрозой поголовного уничтожения населения Виленского гетто, он, по разным версиям, сдался добровольно или был выдан своими товарищами и погиб в тот же день. командира боевых дружин гетто, подавленному восстанию, бегству в лес, окружению, предательствам и чудесному перелету Абраши и Фрейдке. Когда он закончил, поднялась Фрейдке. Предполагалось, что она поблагодарит собравшихся гостей, но она была не в силах говорить — ее душили рыдания. Тогда из компании собравшихся выскочил мистер Мандельбаум и попросил выступить. Сейчас, сказал он, мы должны оживить в нашей памяти праздник Хану ки в лесу двадцать лет назад с Абрашей, Фрейдке и Шмереле Качергинским, [371] Качергинский Шмарьягу (Шмерке; 1908–1954) — еврейский поэт. Писал на идише. Весной 1942 г. оказался в Виленском гетто, где принимал участие в работе подпольной организации, спасал от уничтожения еврейские рукописи, старые книги, музейные редкости, которые узники прятали в особом бункере. Автор песен о гетто и партизанах. вспомнить, ради чего они зажигали свечи, — в память о древнем чуде, свершившемся в Храме, или в честь миллионов погибших? И какие именно слова они произнесли, и как потом, когда им в нос бил смрад немецких трупов, горящих по всем дорогам, то был запах отмщения, и они клялись отомстить, создавая бригаду Некоме, «Месть». Тут он зарыдал, и жене пришлось увести его из зала.