Наталья Кончаловская - Волшебство и трудолюбие

Увидели его, когда он как ни в чем не бывало уже сидел между своими модницами и они наливали ему красного вина. Тут все вздохнули, заговорили, захлопали, задымились сигареты, и острый аромат кофе поплыл над столом. Я обратилась к цыгану:

— Спасибо! Превосходно. Лучше всех!.. Вы певец?

— Ну что вы, я не профессионал… Так, пою для себя. — Он застенчиво улыбался, снимая корку с апельсина.

— А кто же вы?

— Я работаю на заводе. Хочу быть инженером…

Когда мы вышли из «маса» Уинсберга, стояла тихая, прохладная, безлунная ночь. Мистраль исчез, и было даже как-то непривычно выйти на неподвижный воздух и увидеть неподвижные, как обелиски, кипарисы и звезды, звезды, звезды над нами.

Авиньон. Папский дворец. Если говорить о мистическом Провансе, то, пожалуй, на папский дворец падает наибольшая доля авиньонских преданий.

Те, кто создавал этот дворец, никогда не преследовали никакой цели, кроме личной наживы. Семь сменявших друг друга пап в течение семидесяти лет грабили население, держа его в темноте и страхе.

А началось все с того, что французский король Филипп Красивый решил не отдавать церковных сборов Ватикану, а оставлять во Франции и, взяв в плен римских пап, перевел папскую резиденцию из Рима в Авиньон. С этого момента папский престол стали занимать французы, часто малограмотные люди, низкого происхождения, и миссия наместников Бога на земле ограничивалась личными интересами.

Папа Иоанн XXII набрал налогами 700 000 флоринов, что составляет на современные деньги 1 000 000 000 франков. Причем утверждают, что он занимался алхимией, окружал себя фальшивомонетчиками и писал сочинения под странными заголовками вроде: «Эликсир философа» или «Искусство превращения».

Папа Бенедикт XII, сменивший Иоанна, пристроил к дворцу нелепую башню специально для того, чтобы под ней спрятать 40 ящиков золотых монет, сервизы золотой посуды и массу редких драгоценностей.

Папа Климент IV, по прозвищу Великолепный, на церковные сборы с провансальцев закатывал грандиозные приемы и праздники. Он говорил, что это помогает ему «чувствовать себя свободным и забывать о своем папстве».

Климент Великолепный был человеком подозрительным и трусливым. Он приказал на всякий случай прорыть подземный ход от папского дворца под рекой Дюрансой до самого городка Шаторенара. Но сам он никогда этим ходом не воспользовался. Зато говорят, что когда папство раскололось на авиньонское и римское, то антипапа Бенедикт XIII удирал этим подземным ходом. Перед бегством он успел замуровать в стенах дворца двенадцать фигур апостолов, отлитых из чистого золота. Об этом он поведал другу своему, венецианскому послу, но ни посол, никто другой не нашли этих фигур, поскольку их, видимо, и не существовало.

Все это рассказывается в народе, и принимать это за подлинные исторические факты не следует. Если же побродить по залам папского дворца, то надолго остается впечатление от его грандиозности. Я осматривала его с группой случайных туристов, и меня поразили громадные залы для приемов: сводчатые потолки, высоченные колонны, окна в проемах стен толщиной в метр, а то и в полтора метра. Галереи, монументальные парадные лестницы, величественные порталы с остатками барельефов и каменных скульптур. И множество башен: Башня ангелов, Башня совета, Башня кухни, Башня гардероба, Башня Святого Лаврентия и прочие.

Во втором этаже дворца были папские жилые покои, в которых сохранились выполненные по заказу Климента Великолепного удивительные фрески работы французского художника XIV века Робин Романа. Это «Оленья комната» с фресками на сюжеты: птицелова, рыбьего садка, соколиной охоты. Внизу, во дворце, частично сохранились в зале Аудиенций росписи в потолочных сводах, выполненные итальянским мастером Маттео Джиованетти: на синем фоне, усеянном звездами, фигуры двадцати пророков.

И, несмотря на дисгармонию архитектурных решений из-за многих перестроек и достроек, здание папского дворца все же так грандиозно и величественно, что группа посетителей, с которой я осматривала дворец, казалась мне вереницей муравьев, переползающих из одного зала в другой.

Конечно, во дворце пусто. В столовой нет стола, за которым помещалось сразу двести человек, в папской комнате, расписанной под драпировочную ткань, нет никакой мебели, но можно представить себе, как все это выглядело, когда на каменных плитах пола лежали ковры и стояла готическая мебель из мореного дуба…

Живут здесь только легенды, и самая из них поэтическая — это легенда об авиньонском мосте Сен-Бенезет.

Маленький пастушок Бенезет однажды, пася овец своей матери, увидел на небе знамение и услышал голос: «Брось овец, иди к Роне и построй через нее мост». Мальчик воспротивился, уверяя, что строить мосты не умеет, дороги к Роне не знает, да и овец не на кого бросить. Но тот же голос обещал ему провожатого и замену на пастбище. Бенезет послушался и отправился в путь. Вскоре он действительно встретил странника, который взялся проводить его. Пришли они к епископу, который в тот час удил рыбу. Святой отец рассмеялся, когда Бенезет рассказал ему о своем видении, и послал его к судье. Судья, выслушав историю, тоже стал смеяться, а потом, издеваясь, сказал:

«Вот если ты сможешь поднять тот камень, что лежит у нас во дворе, и отнести его на берег, то я тебе поверю». И тут в сопровождении толпы любопытных все отправились во дворец. Но чудо свершилось, Бенезет один поднял камень, который и тридцати человекам было не под силу поднять, легко отнес его на берег Роны и положил там, как раз на том месте, где должна была встать первая арка моста. После этого горожане прониклись глубокой верой и стали собирать средства на постройку моста. И Бенезет, почувствовав в себе чудодейственную силу, стал исцелять больных, изгонять нечистую силу из одержимых и так прославился, что к нему началось паломничество. Денег, которые ему платили за излечение, хватило на постройку гигантского моста при слиянии трех рек — Роны, Дюрансы и Сорги. А в 1433 году, после сильных дождей, все эти реки вышли из берегов и прорвали мост в двух местах. И с тех пор стоит этот знаменитый мост, о котором поется в песенке:

«На мосту в Авиньоне всё танцуют и танцуют». Больше, видно, он ни на что и не годится!..

Авиньон связан с именем итальянского поэта Франческо Петрарки. Здесь прошло его детство, здесь этот маленький итальянец стал великим поэтом.

Отец Петрарки, флорентийский нотариус, как и земляк его великий Данте, покинул родину из-за политических распрей. Семья обосновалась в Провансе, в Авиньоне. Франческо учился на юридическом факультете университета в Монпелье. Но юристом, как мечтал его отец, он не стал, а посвятил всю свою жизнь поэзии. «Книга песен», в которую Петрарка вложил все свои творческие силы, построена на двух темах: любви и ненависти. Любовь к прекрасной белокудрой Лауре, а ненависть к папскому дворцу в Авиньоне и к правителям Италии.