Виктор Петелин - Мой XX век: счастье быть самим собой

В этом случае и мы не могли молчать. Я позвонил Михаилу Лобанову, Олегу Михайлову, Виктору Чалмаеву, Николаю Сергованцеву и др. с просьбой дать свои замечания о статье А. Дементьева. Принесли, ни одна из них не могла удовлетворить редакцию «Молодой гвардии», есть дельные замечания, точные формулы, но нет той концепции, которая могла бы объединить все эти частности. Для обсуждения концепции мы собрались у меня на квартире, на улице Милашенкова, пили, хохотали, читая какой-нибудь точный, иронический пассаж, выкидывали, включали то или иное предложение... Так шло бурное обсуждение ответа А. Дементьеву. Весь этот материал взял Олег Михайлов и обещал на следующий день принести в перепечатанном виде, у меня в то время и машинки-то не было. Принес, обсудили, что-то внесли, что-то выкинули, согласовали при обсуждении, показали Анатолию Никонову и Анатолию Иванову, которые тут же поехали в «Огонек» к Анатолию Софронову. И началась доработка нашего текста «Письма в редакцию». В нашей редакции «Письмо» было тоньше, глубже, не было грубого социологизма, которым напичкали письмо во время редактирования в «Огоньке». «Письмо» было напечатано в «Огоньке» под громким названием «Против чего выступает «Новый мир»?» (1969. № 36. Июль). К сожалению, в текст были внесены имена «плохих» писателей, тут огоньковцы покривили душой, в частности «Юность в Железнодольске» Н. Воронова – хорошая проза, и многие из составителей этого письма вряд ли подписались бы под опубликованным его текстом – одерживает верх в нем групповщина, а не Истина, к чему мы стремились и что подготовили. Мы остались в тени, а все подписавшие это «Письмо» впоследствии получили лауреатские звания, звания Героев Соцтруда и пр. и пр.

Наконец Николай Елисеевич Шундик признался, что он не может напечатать мою статью «Два мира Михаила Булгакова», обком, цензура, университетская общественность протестуют против публикации, и выслал мне 50 процентов за одобрение и набор. Естественно, в саратовском обкоме и местной печати отрицательно отозвались о работе журнала, который «протаскивает» тех, кто дает положительные образы белых. Я тут же эту статью с согласия Анатолия Иванова послал в очередной номер своего журнала в надежде, что своя рука – владыка. Пришло время подписывать номер журнала, а его не подписывает цензура. Анатолий Васильевич Никонов сказал мне, что его цензура вызывает по поводу моей статьи о Булгакове.

– Возьмите меня с собой, я им докажу, что Михаил Булгаков – русский патриот, а не внутренний эмигрант, как утверждают.

– Нельзя, Виктор Васильевич. Они скажут, обратят внимание на несвоевременность такой-то публикации, а снимать-то буду я, редколлегия, они сами-то ничего не снимают. Запомни это...

Вернулся из Главлита – туча тучей.

– Сняли, – просто сказал он. – Ищи замену.

Да, в верстке журнала образовалась большая дыра, больше двух листов, срочно нужно было найти замену.

В первый номер 1970 года мы готовили «круглый стол», посвященный столетию «Войны и мира» Льва Толстого, собирались, говорили, нужно было только подготовить стенограмму и отредактировать ее, согласовав с выступавшими. Срочно занялись этой работой, и в № 12 1969 года дали эту подборку материалов о великом романе, вышедшем сто лет тому назад. Виктор Петелин, Олег Михайлов, Владимир Дробышев, Вадим Кожинов, Анатолий Ланщиков, Михаил Лобанов, Юрий Иванов – вот имена тех, кто создал коллективный манифест о рождении нового направления в общественной и культурной жизни России. В этом же номере в рубрике «Наше обозрение» опубликовали свои материалы Николай Родичев, Александр Байгушев, Дмитрий Жуков, в других номерах – Евгений Осетров, Сергей Семанов, Олег Волков...

В марте 1969 года «Правда» опубликовала главы романа «Они сражались за Родину». На Пятом совещании молодых писателей много говорилось об идейности и художественности произведений, а «Новый мир», заявив о своей эстетической платформе, дал ряд критических статей, обративших на себя внимание.

Этим проблемам посвящена предлагаемая статья, опубликованная в «Огоньке».

В последнее время наша проза нечасто радовала своими достижениями. По всему чувствовалось: происходит процесс накопления перед очередным взлетом. Но когда он, взлет?..

И вдруг новость: в «Правде» начали печататься новые главы романа Шолохова «Они сражались за Родину». Все мы соскучились по шолоховскому слову. Главы, опубликованные в «Правде», не обманули этой радости ожидания. Настоящая русская проза, глубокая по мыслям, бескомпромиссная по своему гражданскому звучанию, светлая, как родниковая вода, по языку. Шолоховская проза после «Тихого Дона» обрела какое-то новое качество: к стихийной и безбрежной гениальности художника, к его мудрому и зрелому мастерству приобщалась пушкинская ясность и по-особому звонкая чистота.

Весь свой талант художника отдает Шолохов изображению народа. В то же время нет в современной литературе писателя, который бы с такой силой и мастерством показал народное как человеческое. Величие Шолохова в том, что ему удалось показать историческую эпоху становления социалистического общества в нашей стране как эпоху духовного преображения простого русского человека из глубинных слоев народа.

Мы давно полюбили «Тихий Дон» с его трагически прекрасным Григорием Мелеховым, «Поднятую целину» и «Судьбу человека». И вот новые главы «Они сражались за Родину», небольшие эпизоды романа. А какие раздумья порождают они...

О войне написано много и еще больше будет написано. Но из всего, что уже создано, резко выделяются шолоховские произведения тех лет, особенно «Наука ненависти», «Судьба человека» и главы романа «Они сражались за Родину», опубликованные еще в годы бушевавшей войны, – главы, как зерна, уже давшие и еще обещающие богатые всходы. А ведь многое из написанного о том времени другими кануло в Лету: то ли потому, что поверхностно повествовалось о тех событиях, то ли потому, что не о самом главном писалось, то ли потому, что неверно освещались причины временных неудач нашей армии и истоки героических усилий советского народа. А вот читаешь шолоховские произведения о войне, и словно бы могучая рука переносит тебя в те пламенные годы, делает тебя участником грозных исторических событий, заставляя так же думать, чувствовать, страдать – подобно тем людям, которые шаг за шагом двигались к победе. Шолоховские герои становятся столь близкими и дорогими, что невольно переживаешь все, что переживают они.

В целом ряде мастерски нарисованных характеров Шолохов показывает благородные свойства и качества людей, их нравственную чистоту и духовную мощь. Великий художник глубоко раскрывает истоки такой самоотверженности. Сила ее – в народном патриотизме, который объединил советских людей, сблизил, заставил отбросить все личное и руководствоваться во всех деяниях, помыслах и чувствах необходимостью бескорыстного служения Родине. Перечитываешь ранее опубликованные главы романа, и все время не покидает тебя ощущение радости и уверенности: во всех батальных сценах и поступках главных действующих лиц, в чертах их характеров видится моральное превосходство русского советского солдата, его непревзойденная сила духа, неистребимое человеческое достоинство, национальная честь, никогда не покидающее его чувство юмора. Если в годы войны были опубликованы главы, одна из целей которых заключалась в том, чтобы, как признавался в одном из интервью М. Шолохов, развлечь уставших от войны солдат, влить в них бодрость, уверенность, радость жизни, то сейчас опубликованы главы, в которых даются эпизоды из жизни героев романа накануне войны, главы, заряженные взрывной силой грядущего – трагического и героического, хотя ничто еще не предвещает серьезных испытаний, драматических событий. Пока лишь на мирных баталиях сосредоточивает свое внимание М. Шолохов: Николай Стрельцов тяжко переживает измену жены. Любовь и ненависть к ней крепко переплелись в сердце старшего агронома. «Еле ощутимый поначалу холодок в их отношениях все больше крепчал, становился пугающе привычным. Он входил в жизнь, превращался в неотъемлемую часть ее, и с этим уже ничего нельзя было поделать. У Николая иногда возникало такое чисто физическое ощущение, будто он длительное время живет в нетопленой комнате, постоянно испытывая непреходящее желание побыть на солнце, погреться...» И в дальнейшем М. Шолохов, глубоко погружаясь в мир интимных переживаний и чувств, многогранно и полно передает внутреннее состояние человека, оказавшегося в столь тяжком положении. Но мир интимных переживаний словно отходит на второй план, как только Николай узнает о скором приезде брата, с которым не виделся уже девять лет. Другие чувства, мысли и заботы начали одолевать Николая Стрельцова. «Без малого четыре с половиной года» пробыл в заключении генерал Александр Семенович Стрельцов, пока не разобрались и не установили его невиновность.