Елена Егорова - «Приют задумчивых дриад». Пушкинские усадьбы и парки

Возможно, впечатления от встреч с Анной Петровной в Тригорском в октябре 1825 года отразились и в последних двух строках стихотворения «Цветы последние милей»:

Пушкин, судя по письмам, с нетерпением предвкушал новую встречу с Керн, но когда Анна Петровна в октябре приехала в Тригорское, они поссорились. Наполненная оживлённой перепиской разлука оказалась «живее сладкого свиданья» 49.

А.П. Керн.

Миниатюра неизв. худ. 1830–е гг.

Нежная страсть поэта к А.П. Керн вскоре утихла, хотя иногда он все ещё с нотой ревности относился к её успехам у мужчин. 7 мая 1826 года он писал А.Н. Вульфу: «Что делает Вавилонская блудница Анна Петровна? Говорят, что Болтин очень счастливо метал против почтенного Ермолая Фёдоровича. Мое дело сторона, но что скажете вы? Я писал ей: вы пристроили ваших детей – это очень хорошо; но пристроили ли вы вашего мужа? Последнее гораздо более затруднительно». Речь в письме идёт, разумеется, об обычном светском флирте. Анна Петровна тогда была на позднем сроке беременности и ходила с большим животом, но оставалась прелестной, по словам сестры поэта Ольги Сергеевны, с которой Керн тесно сдружилась в Петербурге 50.

«Вавилонской блудницей» Пушкин назвал А.П. Керн, как справедливо писал Владимир Соловьёв, не всерьёз, а «в форме весёлого балагурства» 51. Если бы поэт знал, что слова, мимолётом высказанные в частном письме, впоследствии любители покопаться в чужом «грязном белье» превратят чуть не в «визитную карточку» Анны Петровны, вряд ли он вообще написал бы их. К этому прибавляют грубую фразу Пушкина из написанного в марте 1828 года письма к С.А. Соболевскому, ухаживающему за Анной Петровной, о своей интимной близости с ней 52. Фантастические подробности их эротических отношений на все лады смакуются в публикациях «жёлтой» прессы, помещённых в Интернете. В итоге получается образ женщины лёгкого поведения, никак не подходящей на роль вдохновительницы шедевра «Я помню чудное мгновенье…».

Анна Петровна, конечно, таковой не была, как и не являлась ни образцом женской целомудренности, ни безупречной матерью. Ненавистного мужа она бросила в начале 1826 года, несмотря на беременность. Две её старшие дочери Екатерина и Александра воспитывались в лучшем женском учебном заведении Петербурга – Смольном институте благородных девиц, младшая дочь Ольга 53, названная в честь О.С. Пушкиной и её крестница, жила то с матерью, то у родственников и умерла от детской болезни в 1833 году.

А.П. Керн пережила немало искренних сердечных увлечений, среди которых и А.Н. Вульф, и С.А. Соболевский. Её положение «соломенной вдовы» давало поводы для грязных светских сплетен. Сын О.С. Пушкиной, в замужестве Павлищевой, Л.Н. Павлищев писал: «Присущая Анне Петровне весёлость и врождённое, вполне, однако, добродушное, можно сказать, милое кокетство подавало зачастую пищу недоброжелательным, злым языкам, распускавшим об Анне Петровне ни на чем не основанные самые неправдоподобные слухи… Незлобная Анна Петровна сказала однажды Александру Сергеевичу и моей матери, как это сообщила мне последняя, следующие слова: «Неужели, друзья мои, вы думаете, что я такая пошлая дура, чтобы не вникнуть в мораль басни: «собаки полают, собаки отстанут»? Совесть моя совершенно чиста: никому зла не делала, не делаю и делать не буду; зла не желала, не желаю и желать не стану, а кто не в мою пользу открывает широкий рот, тому от души прощаю да низко кланяюсь…» 54. Это лучший ответ из уст самой Анны Петровны ушедшим в мир иной и современным любителям посплетничать об её интимной жизни.

Как многие яркие личности, Керн доныне подвергается недоброжелательной критике одними людьми и вызывает уважение и восхищение у других. В Риге в 1990 году на средства Латвийского фонда культуры установлен бюст А.П. Керн к 180–летию со дня её рождения. Бюст находится у церкви Петра и Павла, которую она посещала, когда жила в Риге с мужем. Комендантский дом, где проживали супруги Керн, располагался рядом с этой церковью и до наших дней не уцелел. Церковь стоит на берегу Даугавы в черте старой крепости (ул. Цитаделей). Анна Петровна была глубоко верующим человеком. Видимо, это свойство её души имело важное значение для автора бюста Лигиты Ульмане, изобразившей Керн с печально – задумчивым, молитвенным выражением лица.

Несмотря на все несовершенства и небезгрешность натуры, А.П. Керн оставалась обаятельной личностью. Её открытый нрав, лёгкое остроумие, музыкальность, эмоциональность, добродушие и отзывчивость вкупе с очаровательной внешностью помогали поддерживать многолетнюю дружбу с семьями Дельвигов, Пушкиных, Павлищевых, с Веневитиновым, Глинкой и многими другими умными и интеллигентными людьми. В конце 1820–х годов она квартировала рядом с Дельвигами, и Антон Дельвиг в узком кругу с юмором называл её «женой N№ 2» и даже подарил экземпляр поэмы Баратынского «Бал» с подписью «Жене N№ 2 от мужа безномерного».

В 1828–1829 годах Анна Петровна часто общалась с А.С. Пушкиным, который нередко бывал у неё один или с друзьями, писал ей в альбом шуточные стихи и переводил с французского записанные туда чьи – то неуклюжие опусы вроде:

По просьбе Керн Пушкин прислал ей на память о чтении им поэмы «Цыганы» в Тригорском отдельное издание этого произведения с церемонной надписью на обёртке: «Её Превосходительству А.П. Керн от Господина Пушкина, усердного её почитателя».

Квартира А.П. Керн в Петербурге. Неизв. худ. 1830–е гг.

Обстановка на квартире Анны Петровны была такова, что иногда поэт сочинял при ней лирические стихи. Однажды, сидя на маленькой подножной скамеечке 55хозяйки, Пушкин написал на каком – то листке стихотворение «Приметы», которое потом внёс в альбом А.А. Олениной. Анне Петровне достался потрёпанный, исчерканный вдоль и поперёк черновик этих стихов, который у неё видел литератор А.И. Подолинский 56, посвятившей ей стихотворение «Портрет»:

На одном из вечеров у Дельвигов Пушкин спародировал две последние строки: