Крис Кайл - Американский снайпер

Дедовщина помогает напомнить вам, кто есть кто на самом деле, и кто как выглядит, когда дерьмо наброшено на вентилятор. Она также показывает окружающим, чего ожидать от «молодых». Сами подумайте, кого бы вы предпочли иметь сзади себя: парня, который прибежал спасать своего товарища, или офицера, проливающего слезы по той причине, что его обидели грязные контрактники?

Дедовщине подвергаются все «молодые», чтобы они понимали — еще не все дерьмо им известно. В случае же офицера она служит напоминанием, что доза скромности никому не повредит.

У меня были хорошие офицеры. И лучшие из них все без исключения были скромными.

Мы возвращались к работе не спеша, для начала организовав совместное с армейцами снайперское наблюдение. Наши операции должны были продлиться ночь или две в деревне Инджун. Там на самодельном взрывном устройстве подорвался танк, и мы должны были обеспечивать безопасность, пока его не отремонтируют. Работа была несложная, проще, чем обычно. Мы не отходили далеко от опорного пункта, а это означало, что у нас мало шансов попасть под серьезный обстрел.

Когда мы почувствовали, что мы снова в игре, мы начали активизироваться. Мы пошли глубже в Рамади. Мы никогда не были возле дома, где погиб Марк, но мы снова находились в этом районе.

Мы видели это так: мы вернулись и мы достанем тех, кто это сделал. Настанет час расплаты.

Однажды мы расположили свою огневую позицию в одном из домов. После того как мы уничтожили нескольких боевиков, пытавшихся установить СВУ, мы сами оказались под обстрелом. Кто-то использовал против нас мощную винтовку, а не привычные автоматы Калашникова — возможно, это была СВД [114] 7,62-мм снайперская винтовка Драгунова (СВД) — снайперская винтовка, разработанная в 1958–1963 годах группой конструкторов под руководством Евгения Драгунова. Выпускалась промышленностью Ирака по лицензии под названием «Аль-Кадиссия» (Al-Qodissiya). (русская снайперская винтовка), потому что пули пробивали насквозь стены нашего дома.

Я был на крыше, пытаясь определить, с какого направления ведется огонь. Внезапно я услышал характерный звук несущего винта приближающегося ударного вертолета Apache [115] АН-64 «Апач» (Apache) — основной боевой вертолет армейской авиации США с середины 1980-х годов. . Я заметил, как он завис на мгновение, после чего развернулся и начал выполнять атаку наземной цели.

Он пикировал на нас.

«Элементы быстрой идентификации!» — заорал кто-то.

Должно быть, это я кричал. Все, что я помню, это то, как мы торопливо разворачивали панели быстрого распознавания (попросту куски оранжевого материала, которые обозначают передний край для своей авиации). К счастью, летчики вовремя это увидели и прекратили атаку в последний момент.

Наш радист был на связи с вертолетами армейской авиации как раз перед началом атаки, и сообщил летчикам наше местоположение. К сожалению, оказалось, что обозначения на их картах не совпадают с нашими, и, увидев на крыше людей с оружием, они сделали неправильные выводы.

Мы совсем немного работали с «Апачами» в Рамади. Вертолеты были весьма полезны не только из-за мощного бортового вооружения (пушки и ракеты), но и благодаря своим разведывательным возможностям. В городе не всегда можно понять, откуда по тебе стреляют; имея глаза над собой и возможность поговорить с обладателем этих глаз, ты легче можешь разобраться в происходящем. (У пилотов «Апачей» были свои правила ведения боевых действий, отличавшиеся от наших. Особенно это касалось применения ракет «хеллфайр», которое допускалось только против наземных вооружений повстанцев с расчетами. Это было частью стратегии минимизации сопутствующего ущерба.)

«Ганпшпы» АС-130 военно-воздушных сил также время от времени становились нашим «всевидящим оком». Эти большие самолеты имели устрашающую огневую мощь, хотя нам ни разу в ходе этой командировки не пришлось вызывать огонь их гаубиц или пушек. (И, кстати, у них тоже были запретительные правила на сей счет.) Вместо этого мы полагались на их приборы ночного видения, дававшие ясную картину положения на поле боя даже в полной темноте.

Однажды ночью мы проводили захват в одном из домов, в то время как ганшип барражировал над нами. Когда мы вошли в здание, летчики по радио сообщили нам, что заметили двоих беглецов, выпрыгнувших на улицу с черного хода.

Я взял несколько человек и ринулся в погоню по направлению, указанному экипажем «ганшипа». Боевики скрылись в одном из соседних домов. Я вбежал внутрь и увидел молодого человека, которому едва минуло двадцать лет.

«Ложись!» — крикнул я ему, делая угрожающий жест стволом винтовки.

Он смотрел на меня, явно не понимая, чего от него хотят. Я снова показал оружием, что нужно сделать, на сей раз более категорично. «Лежать! Лежать!»

Он ошеломленно смотрел на меня. Я не мог сказать, собирается он напасть на меня или нет, уж совсем мне было непонятно, почему он не выполняет мой приказ. Но лучше безопасность, чем сожаления, — я ударил его и повалил на землю.

В этот момент откуда-то сзади выскочила его мать, что-то выкрикивая. Но теперь со мной уже была пара моих парней, включая терпа. Переводчику, наконец, удалось успокоить женщину, и он смог задать свои вопросы. Мать в итоге объяснила, что парень умственно отсталый и не понимал, что я делаю. Мы разрешили ему подняться.

Все это время человек, которого мы принимали за отца этого юноши, стоял спокойно и молчал. Но, как только мы развеяли подозрения в отношении сына той женщины, она тут же сообщила нам, что понятия не имеет, кто эта задница. Оказалось, что этот человек только что забежал в ее дом и стал делать вид, что живет здесь. Так, благодаря учтивости ВВС мы схватили одного из беглецов.

У этой истории имеется небольшой пролог.

Дом, из которого удалось выпрыгнуть нашим беглецам, был у нас в эту ночь третьим по счету. Я привел парней к первому. Мы изготовились ворваться внутрь, когда старший офицер вдруг громко сказал:

«Что-то не так. Я не понимаю».

Я вытянул шею и осмотрелся.

«Черт, — сказал я. — Похоже, я не туда вас завел».

Мы вернулись и пошли в нужном направлении.

Слышал ли я то, что мне по поводу этого говорили? Риторический вопрос.

Однажды мы находились у Т-образного перекрестка, образованного Сансет и еще одной улицей. Мы с Даубером дежурили на крыше, наблюдая за местными. Смена Даубера только что закончилась, и он передал пост мне. Как только я взял винтовку и взглянул в оптику, я сразу заметил двоих парней, двигавшихся по улице на мопеде.

У парня сзади был мешок за плечами. Я заметил, как он швырнул его в какую-то рытвину. Нет, это не был почтальон, доставлявший почту. Он установил взрывное устройство.