Валерий Шамбаров - Государство и революции

Власов был из крестьянской семьи, воспитывался в духовном училище и Нижегородской семинарии, не закончив ее из-за революции. Был призван в Красную Армию, проявил военные способности и стал продвигаться по службе. Закончив гражданскую командиром роты, остался в кадрах РККА. Учился на курсах "Выстрел", в 1930 г. вступил в партию, преподавал в Ленинградской военной школе. Затем вернулся на строевую службу. Стоит особо отметить, что в конце 30-х он побывал военным советником в Китае. А ведь именно там, как уже отмечалось, советская и германская сторона выступали союзниками. То есть, Власов уже у Чан Кайши мог познакомиться с немецкими офицерами, и не исключено, что это подготовило психологическую почву к будущему сотрудничеству. Войну он встретил командиром 4-го моторизованного корпуса на Украине. Оборонял Львов, несколько раз с боями прорывался из окружений. Прославился в битве за Москву, командуя здесь 20-й армией. Удостоился ряда наград, считался одним из самых популярных и талантливых военачальников. Затем был назначен заместителем командующего Волховским фронтом, а в разгар неудачного наступления, предпринятого для деблокирования Ленинграда, принял 2-ю ударную армию.

В результате грубых ошибок вышестоящего командования она попала в окружение и была полностью разгромлена. Разрешение на выход из котла было получено, когда уже не было ни такой возможности, ни самой армии. Ее остатки, разбившись на мелкие группы, пытались просочиться через фронт. А сам Власов после долгих скитаний по лесам и болотам попал в плен 12. 7. 1942 г. Очутившись в лагере высшего командного состава под Винницей, он вместе с командиром 41-й дивизии полковником Боярским составил доклад, что большинство населения и армии приветствовали бы свержение советского режима, если бы немцы взяли курс на создание в России национального государства. На него обратил внимание офицер отдела "Вермахт-пропаганда" Хильгер, бывший сотрудник посольства в Москве. Но главным опекуном Власова стал все тот же капитан Штрик-Штрикфельдт, после неудачи с Лукиным искавший новую кандидатуру для своих проектов. Он и лично подружился с Власовым и развил бурную "посредническую" деятельность. С одной стороны, доказывая вышестоящему руководству, что это именно тот человек, который нужен, поэтому имеет смысл развивать "власовское движение" и делать на него ставку. А с другой стороны, уговаривая самого Власова идти на уступки и довольствоваться тем, чего получалось добиться - дескать, со временем, можно будет отвоевать более прочные позиции.

В результате, операция начала разворачиваться в ведении отдела "Вермахт-пропаганда". Была выпущена листовка за подписью Власова к советским солдатам, а затем так называемая "Смоленская декларация", где объявлялось о создании Русского Комитета, якобы организованного в Смоленске, и Русской Освободительной Армии. Германское командование дало разрешение распространить этот документ только за линией фронта, чтобы спровоцировать дезертирство. Но Штрик-Штрикфельдт, вопреки запретам, сумел договориться с летчиками об "ошибке", и часть тиража была разбросана над оккупированной территорией. Капитан считал, что среди населения декларация вызовет нужный эффект, активизирует антисоветское движение, а затем, поставив руководство перед фактом, будет проще доказать необходимость изменения политики.

Отчасти так и произошло. В Смоленск в адрес несуществующего Русского Комитета посыпались письма граждан, пошли ходоки, чтобы установить с ним контакт. Приезжали добровольцы, разыскивая, где можно записаться во власовскую армию. И солдаты-"хиви", бойцы разных "Остгруппен" оживились: теперь, вроде, было за что воевать.

Они сами начали считать себя "власовцами", прикрепляли на немецкие мундиры нашивки "РОА" и полагали, что скоро их должны перебросить в "свою" армию, а задержки вызваны только техническими причинами. Но верховное командование дало инициативе решительный отлуп, и Кейтель строго указал отделу "Вермахт-пропаганда", что не его дело заниматься политикой.

Осенью 1942 г. центр так называемого Русского Освободительного Движения (РОД) обосновался в Берлине. В него, кроме Власова, вошли и другие советские генералы и офицеры из числа пленных - М. А. Зыков (Ц. С. Вольпе, в прошлом - сотрудник Бухарина), Г. Н. Жиленков, В. Ф. Малышкин, Ф. И. Трухин и др. Недалеко от Берлина, в Дабендорфе, была открыта школа пропагандистов - но официальным ее начальником стал все же немецкий офицер, Штрик-Штрикфельдт. Предполагалось готовить что-то вроде комиссаров для работы в частях "Остгруппен", среди пленных и угнанных на восток рабочих, разъяснять обманы и ошибки коммунистической идеологии, помогать людям, выросшим при советском режиме, вырабатывать иное мышление. Количество курсантов было очень ограничено, одновременно обучалось около 100 чел., так что и эта акция держалась на уровне эксперимента. Характерным представляется и то, что когда прорабатывались вопросы символики РОД, использование двуглавого орла и бело-сине-красных цветов дореволюционного знамени германское начальство категорически запретило - сочло, что они связаны с традициями "Российской державности", а это было объявлено нежелательным. И для нарукавных нашивок и эмблем "власовцев" приняли символику морского, Андреевского флага - синий косой крест на белом поле. Ее немцы признали более "нейтральной" и разрешили.

Без согласования с руководством Рейха, по прямым договоренностям с военным командованием на местах, были предприняты две поездки Власова по оккупированным территориям. В феврале-марте 1943 г. - в Смоленск, Могилев и Бобруйск. В апреле-мае - в Ригу, Псков, Лугу, Гатчину. Встречали его восторженно. Залы, где он выступал, были переполнены, толпа прорывали полицейские кордоны, подхватывала генерала и несла на руках. Власов говорил о цели своей борьбы - создании независимого национального государства. Отвечая на вопросы, часто вынужден был выдавать желаемое за действительное - например, что немцы "в союзе с русскими" помогут сбросить диктатуру Сталина, так же как русские помогли Европе освободиться от Наполеона. Дипломатично лавировал, отмечая, что пока русские антикоммунисты вынуждены быть "гостями немцев", но после победы немцы будут в России лишь гостями. Однако на вопросы, не превратит ли Германия страну в свою колонию, отвечал однозначно - иностранного господства Россия не потерпит ни в какой форме. На одном из собраний он сам обратился к слушателям с вопросом, хотят ли они быть рабами немцев, и аудитория дружно кричала: "Нет!" Хотя и тут подход был чересчур наивным, ведь подразумевалось, что рабами немцев русские могут стать лишь в том случае, если будут защищать коммунизм, а, выступая против него, превратятся в друзей и союзников.