М. Загребельный - Сергей Параджанов

Но уголовный кодекс и ОБХСС (отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности) прошелся по судьбе этого председателя колхоза. Он предстал перед судом как расхититель социалистического имущества. Поясню тем, кто впервые слышит словосоветание ОБХСС. В СССР на хозяйственной должности невозможно было не нарушать законы, иначе не выполнишь план и тебя снимут. Сажали за решетку либо для порядка, чтобы другие не зевали, либо за длинный язык. На суде старшие дочери вышли и обвиняли отца: «Да, он крал доски, он украл гвозди, шифер, дерево, стекло… Он воровал!» Родные дочери выступили обвинителями.

И только младшая дочь не предала. Недоедая, обделяя себя во всем, взяла на себя миссию – содержать отца в тюрьме. Он отсидел свой срок и вернулся в деревню, где родился, жил. Младшая, украинская Корделия, привела его в свое общежитие, где устроила ему юбилей – 60-летие. Поселила в комнатку, где он вскоре будет нянчить ее ребенка. А старшие сестры писали отцу, что он к ним должен обязательно вернуться, что он должен их понять – у них не было другой возможности, как не обвинить его в воровстве, иначе хатынки у них конфисковали бы. Он дочерям не ответил ни разу. Там, в общежитии была сыграна свадьба Корделии, родился его внук. Он погулял на своем 70-летии. Десять лет он проработал комендантом в общежитии, пропуская любимых девушек к парням и парней к любимым девушкам. Обожал юность и обожал жизнь…

В письмах из зоны режиссер будет радоваться, что Балаяну дают снимать фильм: «Рома! (читать в одиночестве)

За день до твоего письма получил от Киры Муратовой. Какой нежности и глубины человек. Мудрая, гордая, красивая. Она будет снимать «Княжну Мери». Какое совпадение, что можно взять Наташу Бондарчук, а на княжну Веру – Чурикову. В случае, если она возьмет Виктора Джорбенадзе консультантом, то будет здорово – все именья, костюмы, музеи, Грибоедов и Воєнно-Груз (инская) дорога – все будет предоставлено ей. Мне очень дорого ее внимание и доброта. Рома – «Каштанка» действительно может стать гениальным фильмом. В случае, если не утратится главное. Это мир, человек и животное. Человечность и животность. Слияние одного с другим. Пытаюсь подарить тебе три эпизода. Думаю, что первый гениальный.

Эпизод.

Дрессировщик держал в руках сдохшего гуся… Ритмично раскачивалась безжизненно свисающая шея сдохшего гуся…

Каштанка шла за дрессировщиком и нюхала сдохшего гуся…

Дрессировщик бесцельно открывал крыло сдохшего гуся.

Крыло само по себе закрывалось, и почему-то дрессировщик сам по себе открывал его…

Потом неожиданно стал общипывать пух на груди сдохшего гуся…

Пушинки летели по комнате, падали на ковры…

Каштанка пятилась назад и смотрела…

Дрессировщик общипывал пух на груди сдохшего гуся и собирал его в темный мешок, собирал пушинки с ковра, со стульев, с халата и неожиданно посмотрел на Каштанку. Каштанка заскулила.

Дрессировщик расправил мешок с пухом и зашил его, потом простегал и вышел в комнату, где жили животные… Дрессировщик положил в угол сделанную им подстилку и окликнул Каштанку.

Он погладил Каштанку по голове и уложил на подстилку…

Каштанка поддалась дрессировщику, но тут же встала с подстилки, как только осталась одна…

Каштанка обнюхала подстилку и… заскулила.

Ночью Каштанка мерзла на голом полу…

Она снова обнюхивала подстилку, набитую дрессировщиком пухом сдохшего гуся, и снова скулила…

Потом завыла…

Как белый призрак, раскачивался от незримых сквозняков на вешалке белый атласный костюм с газовым жабо.

Незримые сквозняки колыхали забытый пух и прятали его под шкаф…»

Параджанов восхищается эстетикой Светланы Щербатюк:

«Всегда меня поражает твое «ассорти» открыток… Это очень большая радость для меня. Как много прошло с той горячей и сумбурной поры, когда мы были вместе и не осознали это, и разбежались; спасая каждый себя. Я жду того часа, когда ты со своего балкона выбросишь свою мебель и соберешь все, принадлежащее сыну в Киеве и Тбилиси, и растворишься в красоте. Уже время. Если это не вызывает неприязнь и отвращение».

В марте 1976 года он делится:

«МОЯ ВИНА

В том, вероятно, что родился. Потом увидел облака, красивую мать, горы, собор, сияние радуги, и все – с балкона детства. Потом города, ангины, ты и до тебя, потом бесславие и слава, некоронование и недоверие.

И в тумане над освещенным лагерем, осенью кричали всю ночь заблудшие в ночи гуси. Они сели на освещенный километр, и их ловили голые осужденные, их прятали, их отнимали прапорщики цв(е)та хаки. Наутро ветер колыхал серые пушинки. Шел дождь. Моросил.

Итак! Будто бы все. Браслет. «Каштанка», Свидание, Сын – сынок, утраченная стипендия (фактор моральный). Деньги, которые я послал на его нужды.

Отказ, голод, прошение бандеролей и еды – все это и есть «пока жив».

Светлана, попроси Валентину Иосифовну собрать в целлофановый мешок, перемешав с цветным горошком, цукерки дешевые, разных витаминов и средств, укрепляющих (сердце). Все это в одном масштабе. Конфеты и витамины разных цветов могут быть посланы бандеролью или привезены с собой, как «конфеты». Может, пройдет. Я чувствую себя хорошо. Но это все нервы. Я не болею, несмотря (на то) что мокнут ноги от мазута и дождя. Как только соберется «ассорти» – я сообщу. Но лучше всего передать Алику. Он знает, как передать.

Берегите стариков! Как здоровье Ив(ана) Емельяновича? Суренчик, прошу тебя, запомни – они для тебя сделали то, чего не сделали я и мама. Они тебя выкормили и выходили».

Когда до освобождения Параджанова оставались считаные месяцы, началась переписка с Незнакомкой, как однажды Сергей назовет ее. Имя жительницы Алчевска Луганской области – Любовь Чемерис. Девушка решила поступать в театральный в Ленинграде. И вот накануне поездки ее супруг Владимир Чемерис, работавший мастером в зоне, рассказал жене о Параджанове.

«Я решила написать режиссеру, – вспоминает Любовь Чемерис. – Письмо Параджанову передала, хотя честно говоря, почти не надеялась на ответ. Я думала, станет ли человек, сидящий на зоне, писать незнакомой девушке. Однако вскоре муж принес письмо».

«Люба! Миссия, которую Вы выбрали как Ваше основное тяготение (а не хобби) – благородна. Видел Ваше фото! Можете баллотироваться. Внешние данные интересны. Главное – нутро! Его надо развить, уметь преподнести и грусть, и истерию, и гнев!!! Нужна подготовка! При всех Ваших «комплексах» есть один недостаток. Неуверенность! Это не худшее качество, если Вы обладаете истинным талантом (к примеру – Чурикова Инна). Вам надлежит встретиться с людьми, которые Вас подучат. Ваш репертуар беден и не оригинален. Его читают все, связанные с Украиной. Это «Тиха укр. ночь…» В «Огоньке» была поэма Евтушенко «Снег в Токио»… А «Басни» и т. д. возьмите Лафонтена или даже Демьяна Бедного или же укр. автора из «Перца» – Макивчука и т. д. Мне в состоянии «консервации» Вам нечем помочь. Кроме того, чтобы Вы срочно подготовили гардероб и нашли свою интонацию в прочитанном и созданном. У Вас тысячи конкуренток. Они хищные и кровожадные. Их тьма – саранча. Все они хотят театральных рамп и кулис, пудры и прожекторов. Это магия века. Это надо понять и прозреть этим мигом, т. к. это мнение и будет в Ваших педагогах. Это надо рассеять с первых двух строк. Это надо воплотить в себе. Найти артикуляцию, жест, грацию, уметь владеть телом и техникой движения. Уметь создать образ, прочтенный и свой. Все это возможно – это и есть культура актера и гражданина. Вы едете из глубокой провинции. Татьяна Ларина потрясла Питер…