Александр Половец - БП. Между прошлым и будущим. Книга 2

— Но ведь можно сделать для себя фотографии! — возражаю я.

— Мои картины — мои дети! Зачем разбазаривать коллекцию, — не соглашается художник, — я хочу полностью передать её в американский музей. Вот сейчас ко мне приходят люди, даже экскурсии целые — я продам картины, и что я покажу им?

— Но невозможно ведь посмотреть 3 тысячи работ, даже 500 — за один раз… Хотя бы частями, ну, не продал — так передал бы здесь в галереи, в музеи…

Ляля поясняет:

— Лёня считает, что его мечта должна осуществиться здесь, в Америке, — когда картины его станут доступны для показа в одном музее. Наш сын занимается сейчас этим вопросом, и он нашел мецената, который станет спонсором строительства развлекательного комплекса, а в нем будет постоянно действующий Музей русского искусства.

— Реально ли это? Помню, вам посоветовали чиновники в Лос-Анджелесском муниципалитете, когда к ним поступило предложение от супруги губернатора Калифорнии найти помещение для экспозиции картин Стиля: «Отвезите их обратно в Россию…» Так ведь, и правда, — какой же зал потребуется, чтобы выставить все три тысячи работ! Нужен не один, а три или даже больше музеев!

— Я работала главным хранителем Московского областного художественного музея, — говорит Ляля, — и у нас были, как и в Пушкинском, как в Третьяковке, и в Эрмитаже, запасники, там они огромные: только в Третьяковке хранится триста тысяч работ!

— У нас была как-то в Балашихинском музее моя персональная выставка, мы выставили больше трехсот работ, — останавливает ее Стиль. — Там в книге отзывов была занятная запись: «Благодарим художников за разнообразие экспонатов…».

— Они не заметили твоих подписей на картинах, посчитав, что это все работы разных художников… — предполагаю я.

— Конечно! — смеется Стиль.

— У него такая разница в стилях!.. — добавляет Ляля.

— Саша сказал лучше — «разностильный Стиль»! — перебивает ее Леонид. — В этих трех с половиной тысячах моих картин есть самостоятельные серии.

— Ну, хорошо, и что, если в ближайшие годы здесь не построят музей, а из России тебе предложат: «Даём огромное помещение — и это будет твой музей», согласишься? — интересуюсь я.

— Не подходит, — и вот почему: здесь это реально, а там…

— Но ведь там есть очень богатые люди, они покровительствуют искусствам, для них построить здание музея — как для тебя заказать здесь подрамники… Им отдал бы свои картины?

— Думаю, что нет, не отдал бы!.. Да там и духовная ситуация сейчас не такая.

Возвращаясь к началу беседы, я спрашиваю:

— А все же — почему ты…

— Сюда приехал? — не дает он мне досказать.

— Да нет, — уточняю, — «оттуда уехал», почему «сюда» — понятно!

Мы оба смеемся и продолжаем беседу.

— Только из-за подрамников?

— Во-первых, там пропала всякая возможность, даже теоретическая, сделать свой музей.

— Значит, с этой идеей ты живешь уже не первое десятилетие, так?

— Да. И если пройдет еще десятилетие — есть Алеша, сын!

А этот, найденный им спонсор, создаст музей не только для Стиля — у нас здесь есть замечательные художники, которые тоже подарят свои картины музею — Клионский, например, он готов отдать все свои работы, а ведь у него — шедевры! Да и в России есть — Глазунов, например, — в Америку картины они отдадут бесплатно!

— А кого бы ты выделил из них, из числа российских мастеров, кого назвал бы своими соратниками?

— Илюша Глазунов, он мой соученик — во-первых, его, а еще Шилов, Присекин… да и здесь — все Лёшкины друзья — они отдадут свои работы, среди них есть превосходные художники.

— Вопрос мой не в том, кто отдаст свои работы бесплатно, — а с чьими работами рядом ты хотел бы видеть свои?

— Я их назвал тебе только что…

— А с кем бы ты не хотел «висеть» рядом?

— С абстрактными художниками: с квадратом Малевича, с Шагалом, с Пикассо — с ними мне рядом нечего делать…

— А из нынешних — с Кабаковым, например?

— Нет! — хором ответили Лёня и Ляля. А Леонид добавил: — Я сторонник классического искусства, реализма в искусстве.

— Ну, хорошо, с музеем Лёша поможет, а что скажем сегодня о нем самом? Я знаю его работы, и, мне думается, он продолжает в живописи твою линию, не так ли?

— Верно, у него очень много работ, — вот и здесь они висят…

— Стало быть, он тебе и помощник и соратник по духу?

— Да нет, — смеется Стиль, — это я его помощник… Вот смотри, — это он себя написал в 16 лет — равносильно Ван Дейку! Рубенс сказал: нужно так научить своих учеников, чтобы потом было у кого поучиться. Теперь я учусь у него, как надо работать! А ведь он шестилетним мальчишкой уже написал первую свою работу…

— Уж не с тех ли пор вы и поменялись ролями?.. Шучу, конечно, ну, а всерьез: поговорим о Ляле — вдохновительнице твоих работ, о твоей музе, о жене…

Ляля, показывая на висящие на стенах портреты женщин, а их здесь немало, улыбается:

— У него были второстепенные музы, а теперь я — главная!

— Вот, — говорит художник, — видишь: этому портрету лет сорок, а этот — «моложе», ему — только пятнадцать…

— Знаешь, мне кажется, ты хороший пример по-настоящему счастливого человека, — готовлюсь я завершить беседу.

— Согласен, конечно! Хотя, что такое счастье? Есть шутка: говорят, счастье, это когда успел во время добежать до туалета!

Отсмеявшись, в разговор снова включается Ляля:

— … Когда мечты сбываются, это тоже счастье… Вот Лёня говорит: «Музея пока нет, но есть мечта», и ведь что-то обязательно сбывается, когда он говорит.

— Но, точно, не в России? — повторяю я свой вопрос.

— Знаешь, — отвечает он, — после 90-го года там был настоящий кошмар — в моей мастерской картины заливало водой… А сейчас там распад искусств, и у меня теперь такое чувство, что Америка — единственная страна в мире, которая способна у себя «раскрутить» новый виток ренессанса.

— И ты уже видишь какие-то ростки этого? — уточняю я.

— Нет, пока это просто предчувствия…

— И для них есть основания?

— Итальянский ренессанс возник не на пустом месте, но на базе расцвета — не только духовного, но и материального. А сейчас нет страны, которая могла бы сравниться в этом с Америкой… То есть, именно она и есть база будущего расцвета настоящего искусства — это мое предсказание!

Вот, к примеру, наш сын Алёша уже сколотил вокруг себя такую замечательную компанию художников-реалистов, и это — только начало! Уже возникла целая плеяда новых художников, и число их прибавляется. Писали о них уже и в американской прессе… Вообще-то неловко как-то, я стесняюсь сказать о своем сыне, — но он возглавит ренессанс!

Ляля поддерживает художника:

— Мы получаем арт-журналы, там теперь появляется много произведений реалистического искусства, люди возвращаются к реализму…