Глеб Скороходов - Мои королевы: Раневская, Зелёная, Пельтцер

Наверное, у многих так было: увидишь что-то на экране – город, улицу, парк – и они становятся необычными, навсегда связанными с фильмом.

Помню, после «Праздника святого Иоргена» армянская церковь в Ялте, стоящая высоко на горе, с длиннющей лестницей – белой, широкой, наверняка, мраморной – показалась мне чудом, в реальность которого нельзя было поверить. Будто церковь эта из другого, заэкранного мира. И когда бы ее не увидел, пусть прошел не один десяток лет, сразу всплывают воспоминания.

Такими необычными еще с детства стали для меня московские Чистые пруды и бульвар вокруг них. После «Подкидыша», конечно. Попадешь сюда и сразу вспомнишь летний день, людей, бегущих от внезапно хлынувшего дождя, репродуктор, обещающий ясную, безоблачную погоду. И кажется, что тут же за поворотом встретишь героиню фильма девочку Веронику и продавца воздушных шаров, и домработницу Аришу, сыгранную Риной Зеленой, которая в отличие от пластинок, которых упас было множество, может говорить не детским, а обычным голосом. И где-то здесь, на скамеечке, она будет тараторить с подружками, тараторить без умолку, не останавливаясь ни на секунду, бесконечно варьируя одно сообщение о том, что она «выходная не в выходной, а после выходного».

Дом, где жила Рина Зеленая, находится рядом с Чистыми прудами, в Харитоньевском переулке.

Рина Зеленая – советская актриса эстрады, театра и кино, мастер имитации детской речи

– Как вам было удобно сниматься в «Подкидыше», – сказал я Рине Васильевне. – Вышел из дому – и сразу на съемочной площадке!

– Изумительно! Я просто изнемогала от удобства! – заметила она. – Вышла из дома – еду на «Мосфильм», одеваюсь, гримируюсь, жду, пока все соберутся, трясусь на автобусе к родному переулку, а после съемок все тоже самое, но в обратном порядке. Удивительно удобно!

Дом в Харитоньевском и сегодня стоит – целехонек. И квартира Рины Васильевны на четвертом этаже не изменилась – новые хозяева охотно впустили меня поглядеть на знакомые комнаты.

Но устраивать мемориальный музей здесь не надо. То ли Рина Зеленая обожала менять жилье. («Больше всего в жизни я ненавижу ремонты!» – говорила она). То ли это получилось случайно, но в Москве – я точно это знаю – у нее чуть ли не ежегодно появлялись новые адреса. Жила она когда-то на Зацепе, той самой улице, что прославил Сергей Михалков («Потому что до Зацепы водит мама два прицепа…»), потом в огромном доме в переулке Немировича-Данченко – между Тверской и Большой Дмитровкой, далее в квартире над рестораном «Арагви» – очень уютное местечко, после Харитоньевского – на Ленинградском шоссе и, наконец, в многоэтажном чудище на Смоленском бульваре, возле Зубовской. Это сколько?

Но я больше всего запомнил ее жилище в Харитоньевском, потому что сам там впервые увидел Рину Васильевну «живьем», познакомился с ней. Это как первое свидание, что не вылетает из памяти.

Я учился на факультете журналистики МГУ. На производственную практику меня послали в «Комсомолку». И вот, когда редактор – им был Алексей Иванович Аджубей – бросил на летучке призыв делать оригинальные, непохожие на другие воскресные номера газеты, я робко предложил печатать хотя бы раз в месяц подборки рассказов известных людей о смешных случаях в их жизни.

В роли домработницы Ариши в фильме «Подкидыш»

– Неплохая идея! – сказал Алексей Иванович. – Вот ты сам ее и реализуй!

Одним из намеченных мною объектов веселых историй была Рина Зеленая. Тогда на экранах с успехом шла «Девушка без адреса», не очень смешная комедия. Ее назвали «лирической» – это сразу все объясняет и не заставляет авторов волноваться, почему зрители так мало смеются.

Но Рина Зеленая была очень смешной и, как всегда, сатирически точной. Ее дама из дома моделей, озабоченная созданием одежды для простой советской труженицы, дама с девичьей косой вокруг головы, косой, никогда не расплетаемой, навсегда оставленной как символ девичества и неизменности вкусов. Может быть, тогда я впервые понял, что персонажи Рины Зеленой могут врезаться в память даже если они ничего не говорят.

Рина Васильевна, выслушав по телефону мою просьбу, пригласила меня к себе и сразу сказала:

– Ничего смешного на съемках комедии не бывает. Только драматичное. И трагичное даже. И чем серьезнее на съемочной площадке – тем смешнее на экране.

Ее слова прервал симпатичный грузин. Он появился на пороге в белой рубашке с засученными рукавами, в фартуке и сказал:

– Молодого человека накормить надо, я думаю!

– Но мы работаем, – возразила Рина Васильевна.

– Какая работа на голодный желудок! Я жду вас!

– Вот так всегда беспрекословно, – сказала Рина Васильевна, когда симпатичный грузин удалился. – Это мой муж – Константин Тихонович Топуридзе. Обожает готовить. Дитя странного союза – сын грузинки и француза! Представляете, какие кулинарные гены! А я на кухне полная бездарность! Ноль! Он все умеет. Скажу вам откровенно: он главный советчик во всех моих делах. Во всех. А вообще он архитектор! И скульптор! Вы же фонтан «Золотой колос» на ВДНХ видели? И «Каменный цветок» и «Дружба народов» – тоже его работы. Великолепно сделано!

Елизавета Тимофеевна – член художественного совета экспериментального ателье в фильме «Девушка без адреса»

У меня язык присох к горлу: «Золотой колос» в нашей студенческой среде служил предметом постоянных издевок. Но Рина Васильевна ничего не заметила.

– А как он рисует! – продолжала она. – Посмотрите. Он очень талантлив. Нет, я тоже не лыком шита, не только играю, но и сочиняю, придумываю. Меня однажды даже ограбили – я собиралась подать на плагиаторов в суд. В народный! И немедленно, но пожалела. Себя. Приходя на концерт, я обычно говорила: «Люди, а-у!». И вдруг в «Карнавальной ночи» так завопил Филиппов. И все: от «а-у» пришлось отказаться! Не могла же я цитировать Филиппова!..

А Константин Тихонович, между прочим, занимается и мелкой пластикой, – неожиданно сказала она. – Вон, посмотрите там на полке!

Я подошел к шкафу, который был уставлен фигурками. Особенно мне запомнились две из них: обнаженная девушка, собирающаяся войти в речку, – одной ногой она пробует, не холодная ли вода, и юноша, лежащий на спине, заложив руку под голову. Обе фигурки такие чистые, как белый фарфор, из которого они были отлиты.