Ирина Озерова - Память о мечте (сборник)

Чтоб мечту в тебе мечтатели нашли,
Чтобы сила не была в любви слаба,
Сделай так, чтобы тираны не смогли
Мир делить на господина и раба.

(Я такой тебя, Америка, не знал.)

О, земля моя, землей Свободы стань,
Без фальшивого венца из громких фраз,
От возможности к реальности воспрянь.
И свобода станет воздухом для нас.

(Но на «родине свободы» никогда
Я свободы не заметил ни следа.)

Скажи, ты кто, бормочущий во тьме?
Заштриховавший флаг решеткой, как в тюрьме?

Я – белый, но бедняк, сквозняк в моей суме,
Я – краснокожий вождь, но изгнанный с земли,
Я – беженец в краю несбыточных надежд,
Но всем другим – я волк, и мне не помогли,
Есть господин и раб – таков закон невежд.
Я – негр, а значит, я «проблема из проблем».
Я – весь народ простой, голодный ежечасно.
Голодный в этот час, мечтающий напрасно.
Неужто создали Америку затем,
Чтобы она была бесчеловечна
И я, беднейший, в ней батрачил вечно?

Да, я один из тех, кто знал закон мечты
В том Старом Свете, где служил царям,
Так были дерзостны черты моей мечты,
Что песня ширилась и вырастала в храм,
И в каждом камне, в каждой борозде
Америку мечты я создавал в труде.
Я человек, проплывший по морям,
Я человек, искавший дом везде,
Ирландии покинул берега,
Поляны Польши, Англии луга,
От Черной Африки отторгнут, я пришел,
Чтоб строить «родину свободы», нищ и гол.

Свобода?
Кто сказал о свободе? Не я?
Неужто не я? И не те миллионы, что пособия ждут?
Миллионы, что без гроша живут…
Для того ли мы в сердце храним мечты,
Для того ли мы песни нетленные пели,
Для того ли знамена поднять мы сумели?!
Миллионы, что без гроша живут, —
Лишь мечтой, словно чуда какого-то ждут.

О, стань, Америка, Америкой опять,
Землей, которой не было в помине,
Которая должна существовать —
Чтобы свободным каждый стал отныне.
Нам всем принадлежащая земля —
Любой бедняк, индеец, негр и я —
Творим Америку.

Наш пот и кровь, беда и доброта,
С металлом, с пахотой, с дождем слита,
Чтоб вновь смогла могучей стать мечта.

Да,
Сегодняшняя речь моя проста,
Я в Америке Америки не знал,
Но станет Америка – клятву я дам —
Той, о которой мечтал!

Это было давным-давно.
И мечта моя полузабыта.
Но она и потом
Манила меня,
Светлая, словно солнце, —
Мечта.

Долго росла стена,
Росла медленно,
Медленно,
Между мной и мечтой.
Росла медленно, медленно,
Ослабляя,
Скрывая
Сиянье мечты.
Росла до самого неба —
Стена.

Тень.
Я – черный.
Я опрокинут в тень.
Больше нет света мечты предо мной,
Надо мной.
Только толща стены.
Только тень.

Руки!
Мои темные руки!
Прорвитесь сквозь стену!
Найдите мечту!
Помогите мне рассеять этот мрак,
Сокрушить эту ночь,
Разметать эту тень,
Чтобы засветилась тысяча солнц,
Чтобы закружилась тысяча видений
Солнца!

Ах,
Черная любимая моя,
Ты не красавица,
Но обладаешь
Очарованием
Превыше красоты.

О,
Черная любимая моя,
Ты вовсе не добра,
Но обладаешь
Той чистотой,
Что выше доброты.

Ах,
Черная любимая моя,
Ты не светла,
Но все ж на алтаре сокровищ
Полна ты будешь небывалым светом
Прекрасной, светозарной темноты,
Полна ты светом,
Как ночное небо.

Сейчас,
В июне,
Когда ночь – это безбрежная нежность
С искрами синих звезд
И сломанный луч лунного света
Падает на землю,
Неужто я слишком стар для зажигательных танцев?
Больше нигде весен я не найду.

У нас есть завтра.
Словно страсть,
Оно сияет перед нами.

Минувшей ночи власть
Закат зажег, как пламя.

Сегодня
Радуги игра горит над нашими путями.

Нам в путь пора!

Дитя, сестра моя!
Уедем в те края,
Где мы с тобой не разлучаться сможем,
Где для любви – века.
Где даже смерть легка,
В краю желанном, на тебя похожем,
И солнца влажный луч
Среди ненастных туч
Усталого ума легко коснется,
Твоих неверных глаз
Таинственный приказ —
В соленой пелене два черных солнца.

Там красота, там гармоничный строй,
Там сладострастье, роскошь и покой,

И мы войдем вдвоем
В высокий древний дом.
Где временем уют отполирован,
Где аромат цветов
Изыскан и медов,
Где смутный амброй воздух околдован,
Под тонким льдом стекла
Бездонны зеркала,
Восточный блеск играет каждой гранью.
Все говорит в тиши
На языке души,
Единственном, достойном пониманья.

Там красота, там гармоничный строй,
Там сладострастье, роскошь и покой,

В каналах корабли
В дремотный дрейф легли,
Бродячий нрав их – голубого цвета,
Сюда пригнал их бриз,
Исполнить твой каприз,
Они пришли с другого края света.
А солнечный закат
Соткал полям наряд,
Одел каналы, улицы и зданья,
И блеском золотым
Весь город одержим
В неистовом предсумрачном сиянье.

Там красота, там гармоничный строй,
Там сладострастье, роскошь и покой.

На странном призраке ни признака наряда,
Одна картонная корона с маскарада,
Которая с его костлявым лбом слита.
Загнал конягу он без шпор и без хлыста.
И призрачный Конь Блед под призрачною тучей
Роняет пену с губ, как в приступе падучей.
Две тени врезались в Пространство. Путь открыт.
И вечность искрами летит из-под копыт.
Он поднял над толпой пылающую шпагу
И гонит по телам поверженным конягу.
Как домовитый князь, свершает он объезд
Погостов без оград, разбросанных окрест.
Почиют крепко там при свете солнц свинцовых
Народы всех времен – и сгинувших и новых.

В краю, лишенном трав и страждущем от жажды,
К природе жалобы я обратил однажды.
И, разум отточив острее, чем кинжал,
Холодным острием я сердцу угрожал.
В тот миг могильной мглой над самой головою
Нежданно облако возникло грозовое.
Порочных демонов орду оно влекло,
Глазевших на меня и холодно и зло.
Сто любопытных глаз впились в меня во мраке —
Так на безумного, толпясь, глядят зеваки.
Шепчась и хохоча в зловещей тишине,
Они злословили бесстыже обо мне: