Ирина Озерова - Память о мечте (сборник)

Напоминанием о страшных днях войны, стремлением во что бы то ни стало уберечь человечество от атомного пожара, предостережением: «Так окончиться может прогресс, Не сберегший себя от угрозы», звучат стихотворения «Пожар», «Новое летосчисление», «Тень».

Так созвучен сегодняшнему дню страстный призыв – не допустить ядерной катастрофы, не позволить уничтожить все живое на Земле. Остановить безумие ядерного взрыва, после которого от человека останется лишь тень его. Никто и никогда не должен забывать о трагедии Хиросимы: «Тем, кто умер в тот день, не досталось места в земле… И они растворялись в воздухе, оседали пылью в золе, и мы теперь дышим ими…» Никто и никогда не смеет лишить детей права играть «в разноцветный, как мир, мячик». Долг поэта – непрестанно напоминать людям об этом, будоражить их память и совесть, будить все лучшее и светлое в их душах. «И если в будущем зла не найдешь, значит, и я помогла».

И мы находим в стихах Ирины Озеровой активную позицию и гражданственность, веру в разум и искренность простых человеческих чувств.

В заключение хотелось бы привести строки из ее стихотворения, строки, которые можно отнести и к автору «Арены»:

«Он оглушен был шумом внутренней тревоги», – сказал Пушкин о герое своего «Медного Всадника». Я думаю, что такая внутренняя тревога в большой степени свойственна всему нашему молодому поколению, да и всегда не чужда молодежи. Что же касается поэтов и музыкантов, то она – решающее условие их роста, возмужания, свежей оглядки на мир, их чуткости. Для тех и других – это черный хлеб познания и творческой работы.

Для поэта, выступающего здесь, Ирины Озеровой, она характерна в высокой степени. Внутренняя тревога определяет содержание ее стихов. Озеровой свойственен напряженный и всегда нелегкий поиск. Поиск самостоятельной дороги. Поиск средств выражения, совсем не сногсшибательно новаторских, – скорее уж наоборот: ясной и точной мысли, соответственной чувству. Мысль молодого поэта, по праву возраста, клубится метафорами, представляет собой некую туманность с едва брезжащими краями. Однако Озерова не дорожит такой мыслью. Она ищет формулы – ясной и в то же время многозначной, как формула алгебраическая.

Содержание ее стихов многообразно и объемно. Тут и любовь, и свой дом, и свое место в рабочем строю общества, и космическое пространство, устрашающее молодой ум, но требующее разгадки, и еще более привлекательные загадки и разгадки точных наук, и еще многое теснится в этих строфах, сделанных интересно и уверенно.

Ирине Озеровой предстоит хорошая, хотя и нелегкая дорога. Ей еще неоднажды предстоит меняться – вплоть до того момента, когда утихомирится ее внутренняя тревога . Хочется пожелать, чтобы она не покидала поэта никогда.

Хочу начать с цитаты:

Это раннее стихотворение могло быть более четким по форме, точным по слову. Но дело не в этом. В нем – биография поэтессы, то, что определило тематику всего сборника: детство, совпавшее с войной, публицистические стихи, посвященные самой острой проблеме сегодняшнего дня – угрозе ядерной войны, целина, любовная лирика, пейзаж.

Сразу же хочется отметить одно обстоятельство: Ирина Озерова стремится писать лаконично и так, чтобы в основе каждого стихотворения лежала точная мысль. Восемь, двенадцать строчек – таков размер большинства стихотворений, это хорошо.

Положительной особенностью сборника Ирины Озеровой является и то, что в лучших своих стихотворениях поэтесса идет от непосредственных жизненных впечатлений:

Мне кажется, что Ирина Озерова – человек, несомненно, поэтически одаренный и что представленный ею в издательство сборник «Стремления» заключает в себе хорошую основу будущей книги.

С первых страниц у Озеровой примечаешь качество столь необходимое любому поэту и столь не часто, к сожалению, встречающееся. Особенно редко это качество, или свойство, наблюдаешь в рукописях, книгах поэтов-женщин. К счастью, определение «поэтесса» мало применимо к Ирине Озеровой.

Со стихами Озеровой мы встречались в периодике. И часто это имя звучало в различных сборниках переводов. Она пишет давно, много. И вот, наконец, – ее рукопись в издательстве.