Ирина Озерова - Память о мечте (сборник)

Случилось чудо! Женщина одна
В одно мгновенье стала так близка мне,
Как будто рядом наши имена
Зарублены на дереве и камне.

Та женщина… Что я скажу о ней?
Я сам не знаю, что об этом знаю.
Она – как Время, а сказать верней,
Сама сквозь Время движется сквозная.

А может быть, я не привык еще
К присутствию ее души и плоти.
Пускай она, уткнувшись мне в плечо,
Задремлет в реактивном самолете.

И поплывет в серебряном дыму
Навстречу нам земное притяженье.
А я ребенка на руки возьму,
Рожденного в ее воображенье…

На грани выдоха и вдоха есть волна,
где жизнь от видимости освобождена,
упразднены тела и внешние черты,
и наши сути там свободно разлиты.

Там нет сосудов для скопления пустот,
и знак присутствия иной, чем здесь, и счет
не лицевой, не именной, и только ритм
там раскаляется и звездами горит.

На грани выдоха и вдоха есть волна,
где жизнь, как музыка, слышна, но не видна.
И там поэзия берет свои стихи.
И там посмертно искупаются грехи.

Поэт пути не выбирает,
Диктуют путь ему года.
Стихи живут, и умирают,
И оживают иногда.

Забыться может знаменитый
Из уважаемых коллег,
И может стать поэт забытый
Незабываемым вовек.

Жизнь проходит. Остались в прошлом,
Пошлом, словно блатной юнец,
Отец, любимый, родня, собака…
Однако это еще не конец.
Свинец ударов судьбы, клоака
Жизни тошной остались в прошлом.

А мама рядом. И, словно живая,
Переживает мои невзгоды
Все эти годы. Значит, нас двое.
Вдвое сильнее я в непогоду,
В угоду ненастьям как пес мой не вою,
В стихах ее силу и веру черпая.

И дочь подрастает. Надеюсь, что, все же,
Сможет дочка меня понять,
Принять мою веру, прощать сумеет
Тех, что не смеют ее прощать.
И станет дорога ее яснее,
Я с ней буду рядом в пути этом сложном.

Костер потух. Под ним остыли камни.
Оставили престиж жестоких гнезд
Зеваки, затворили в мире ставни.
В звериной темноте лишь холод звезд.

Итог суров – еще один подвижник
Дал миру искаженному пример
Прямого отраженья. Взят барьер.
Но отозвался гордый дух не книжно-
Газетным славословьем – стуком пепла
В сердцах всех тех, в ком у костра окрепла
Решимость вслед идти путем одним.

Не слепо счастье – вот его секреты:
За счастье жить сгорают все поэты,
Счастливые сожжением своим.

Не поводырь, а старший друг и брат,
Не скатерть-самобранка – крепкий ранец.
Гвоздика, а не экзо-померанец.
И вечный бой, анне шутов парад.

На жизнью унавоженном пути
Добавить грязи – слишком мало чести.
И редко счастье освящает вместе
Соратников. Но должен ты дойти,

Порою преступив чрез вдохновенье.
Жизнь – не базар, но свыше откровенье,
Где выбрать смерть – единственное право.

Лишь этим ты возвышен над скотом —
Достойно пасть, а не с открытым ртом
Как Брейгеля слепцы лететь в канаву.

– 1 —
Как Сапфо [6]мне любовь не воспеть:
ни таланта, ни страсти гречанки.
Я в любви буду только сопеть,
чтоб не стать проигравшим в «молчанке».
А хотелось бы, честно скажу,
разделить славу Анакреонта.
Но не знаю в любви куражу,
ни взаправду, ни даже для понта.
Похоть только свою ублажу:
в нашем веке другие законы.
Про обычаи и не скажу —
мы не молимся ведь на иконы.
И поэтому буду писать
не о птичках, сидящих на ветке [7].
Мне сюжетов стихов не искать —
несть числа им в делах пятилетки
да и в той, неостывшей войне,
от которой свербящие раны.

О любви? Нет, не пишется мне.
Для меня это, может быть, рано.

Расскажи, какие взяты рубежи?
Не расскажешь!
И стихом итожа жизнь,
в книжку не завяжешь.
В переводах утопать
больше ты не будешь.
И не будешь проклинать
серость буден.
Со стихом обручена
в жизнь вступала.
Но нерадостно она
повстречала.
И, изрядно потрепав,
на рога поддела.
Сколько, Боже, славных пав
ты уже уделал!
Как коварный женишок,
много обещаешь.
А потом на посошок
жизни отымаешь.