Константин Ривкин - Ходорковский, Лебедев, далее везде. Записки адвоката о «деле ЮКОСа» и не только о нем

А произошло это потому, что, взвешивая все «за» и «против», те из представителей стороны защиты, кто был в курсе, склонились в итоге к мнению, что коэффициент полезного действия от выступления бывших членов команды неприятеля будет невысок. Они действительно способны были бы рассказать о злоупотреблениях и фальсификациях, обильно сопровождавших предварительное следствие. Такого рода пикантные подробности с указанием авторства и деталей реализации были бы, безусловно, расценены как сенсация и доставили бы немало приятных минут журналистам. С другой стороны, фактов нарушений закона и искажения истины и без того было в предостаточном количестве представлено суду, и никакой реакции с его стороны не последовало. Кроме того, указанные лица не являлись очевидцами или участниками событий, составлявших сущность обвинений. Поэтому нетрудно было предположить, что председательствующий с подачи государственных обвинителей попытается банально не допустить свидетелей к даче показаний. Это, безусловно, было бы нарушением процессуального закона, однако на сегодняшний день подобного рода фильтр уже апробирован и даже поддержан Верховным судом РФ в делах, рассматриваемых с участием присяжных заседателей, где практикуется предварительный допрос явившегося свидетеля. Кстати, и председательствующий Виктор Данилкин пробовал расспрашивать защиту о том, что именно будет выясняться у нового свидетеля, ожидавшего своего вызова в зал судебных заседаний.

Но главное состояло даже не в этом. С большой долей вероятности можно было спрогнозировать, что ответным шагом со стороны оппонентов станет уголовное преследование правдоискателей, как это уже не раз бывало в подобных случаях, не единожды заканчивавшихся весьма печально. О судьбе ухтомского прокурора Григория Чекалина, изобличавшего фальсификации и отправленного в колонию, мы уже говорили. Как хорошо сейчас известно, юрист Сергей Магнитский, пытавшийся разоблачить группу посягнувших на бюджетные средства сотрудников органов внутренних дел и налогового ведомства, был арестован и погиб в следственном изоляторе. На сотрудника ФСБ РФ Александра Литвиненко, протестовавшего против злоупотреблений в собственной службе, было возбуждено уголовное дело, а после побега в Великобританию он умер при загадочных обстоятельствах, будучи отравленным полонием. Уже упоминавшийся майор милиции Алексей Дымовский, выступив в электронных СМИ, узнал вскоре о внезапно возникших против него обвинениях и был заключен под стражу, а после освобождения на него было совершено покушение. Бывшему следователю ФСБ РФ Михаилу Трепашкину за попытки доказать причастность спецслужб к ряду громких преступлений инкриминировалось обвинение в разглашении государственной тайны, в результате чего он был осужден к лишению свободы. Руководитель Главного следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ Дмитрий Довгий после заявлений в прессе о нарушениях законности при расследовании ряда резонансных уголовных дел был обвинен во взяточничестве и отправлен на 9 лет в колонию строгого режима. К сожалению, перечень подобных закономерностей можно продолжать довольно долго.

Понятно, что в таких условиях защита не могла позволить себе проводить опасные эксперименты с чужой судьбой и становиться косвенным пособником поставки в специальные учреждения Федеральной службы исполнения наказания контингента, относимого к категории «БС» – бывшие сотрудники правоохранительных органов.

Уже после вынесения обвинительного приговора Хамовническим судом в декабре 2011 года по делу, расследовавшемуся, так же как и наше, главным следственным управлением Следственного комитета, адвокатами был приглашен в суд и добровольно выступил там свидетелем член следственной группы следователь А. Соболев. Он рассказал о ложных показаниях использованных следствием заинтересованных свидетелей. Насколько нам известно, на решение по делу это так и не повлияло – подсудимый был признан виновным и осужден к длительному сроку лишения свободы. Журналистам Соболев пояснил, что его мотивация обусловлена прежде всего тем, что он дал присягу прокурорского работника и поклялся свято чтить Конституцию России, ее международные обязательства и законодательство РФ. После своего выступления в суде следователь, явно не понаслышке знающий о порядках в собственном ведомстве, поделился прогнозом: «Я сделал вывод, что дальнейшая служба в СКР будет закрыта… Жду, что, скорее всего, могу быть подвергнут уголовному преследованию. В том числе по незаконным основаниям» [58].

Относительно недавно еще один член бригады по «делу ЮКОСа» не смог сдержать своих эмоций в связи с довольно печальными обстоятельствами, а именно – внезапной смертью человека, обвиненного в причастности к инкриминированным руководителям нефтяной компании тяжким экономическим преступлениям. Речь идет о сотруднике финансово-бухгалтерского центра ЮКОСа Геннадии Леоненко, некоторое время работавшем генеральным директором пары коммерческих структур, зарегистрированных в зонах льготного налогообложения. В ходе следствия он арестовывался, затем был освобожден и через некоторое время его нашли мертвым. Официальная версия – выбросился с 12-го этажа.

Этому случаю была посвящена статья Веры Челищевой в «Новой газете» за 22 апреля 2011 года. О гибели бывшего сотрудника ЮКОСа ей рассказал следователь, один из тех, кто занимался эпизодами обвинения Леоненко. Он сначала направил письмо по электронной почте и попросил о встрече, которая вскоре была назначена в здании редакции. Явившись, предъявил служебное удостоверение и в разговоре продемонстрировал знание

материалов основного «материнского» дела № 18/41-03 и его налогового эпизода. Причина визита – озабоченность беспричинной, по его мнению, смертью обвиняемого, хотя фамилию его он так и не назвал. Ее затем пришлось выяснять самой журналистке. В своей статье под названием «Фигуранты дела ЮКОСа: у кого-то есть санкция на ликвидацию?» Челищева поведала, что неожиданный посетитель был удручен не только случившимся, но более всего – тем, что родственники погибшего стали обвинять в произошедшем следователей Следственного комитета. «Мотивацию прихода объяснял так: “страшно и достало”. Страшно – потому что, если история всплывет, крайними сделают рядовых сотрудников, а достало – вообще все это дело…»

Трагическая история действительно «всплыла», и исключительно благодаря неравнодушному человеку, поведавшему о ней популярному изданию. Хотя никаких последствий для следователей она не имела, даже несмотря на явно подозрительные обстоятельства внезапной смерти не старого еще мужчины с вполне устойчивой психикой. Уже на следующий день после смерти Геннадия Леоненко следствие приняло очень удобное для себя решение – прекратило уголовное дело в связи со смертью обвиняемого. Родственники не настаивали на тщательном разбирательстве этого малопонятного случая, да и неудивительно: по словам следователя, с ними было поручено поработать сотрудникам служб сопровождения, чтобы убедить не придавать особой огласке случившееся. Видимо, работа прошла успешно.