Марк Ферро - Николай II

Тон был задан; последовала бурная овация.

Уязвленный царь отказался принять делегацию, которая предлагала программу демократизации страны по западному образцу: ответственность министров перед Думой, отмена всех чрезвычайных законов, гарантии всех свобод, включая свободу объявления забастовок, отмена смертной казни, гарантия работы для рабочих, бесплатное всеобщее обучение, удовлетворение требований национальных меньшинств, разработка аграрного закона для удовлетворения нужд крестьян в земле и полная и безоговорочная амнистия.

После консультаций с А. Ф. Треповым и П. А. Столыпиным 9 июля 1906 года Николай II распустил Думу.

В то время Великое княжество Финляндское пользовалось некоторыми привилегиями и царская полиция не имела там таких прав, как в России. Левые депутаты Думы, в основном кадеты, поскольку большинство социалистов отказались принять участие в выборах, собрались в Финляндии, в Выборге, где они выступили со следующим обращением: «Откажитесь платить налоги, откажитесь от призыва в армию». По возвращении в Россию они были арестованы.

Столыпин, ставший председателем Совета министров, был человеком крутого нрава. Николай II предоставил ему свободу действий. Он писал Столыпину: «Принял Львова, Гучкова. Говорил с каждым по часу. Вынес глубокое убеждение, что они не годятся в министры сейчас. Они не люди дела, т. е. государственного управления, в особенности Львов. Поэтому приходится отказаться от старания привлечь их в Совет министров».

И Столыпин отказался.

Его дочь стала жертвой покушения террориста; немедленно последовали репрессии. Новый премьер-министр завоевал себе репутацию: веревка, на которой вешали восставших — жертв 1905 года и участников покушений, называлась «столыпинским галстуком».

Он правил в соответствии со статьей 87 и с помощью специально созданных военных трибуналов. Его идея сводилась к тому, чтобы обезвредить оппозицию путем проведения широкой аграрной реформы.

Вторая Дума после выборов в феврале 1907 года явно полевела: поняв, что Дума является трибуной, где можно выступать с речами, Ленин и большевики, а также меньшевики и эсеры приняли участие в выборах. Слева от 94 депутатов-кадетов оказались 118 социалистов и солидная группа трудовиков. Под предлогом заговора социал-демократов, якобы готовивших покушение на жизнь императора (хотя в действительности покушения были делом рук эсеров), и отказа Второй Думы лишить парламентской неприкосновенности своих депутатов Столыпин тут же распустил Вторую Думу. Она оказалась неуправляемой. Кроме того, депутатов-социал-демократов арестовали.

В нарушение основных законов, провозглашенных в 1906 году, было подготовлено новое положение о выборах в Думу. Этот своего рода «государственный переворот» позволил учредить Третью Думу, получившую прозвище «барской» и «лакейской». Она заседала до 1912 года.

«Благодарение Господу, — сказал один из министров, — у нас нет парламента!»

Желая иметь собрание не «профессоров», а людей здравых, хорошо укоренившихся в своих губерниях, Столыпину удалось добиться того, чтобы в эту Третью Думу вошли депутаты, непосредственно избранные от семи городов вместо двадцати пяти, как это было в предыдущей Думе: 44 % депутатов были дворяне, а возможность участия в голосовании получили лишь 3 500 000 человек. Количество избранных «инородцев» было сокращено: 14 поляков вместо 37, 10 представителей от Кавказа вместо 25 и т. д. Ширились репрессии, в результате которых количество граждан, не проживающих под особым надзором, достигало лишь пяти миллионов человек, и тем не менее эта Третья Дума стала «оазисом свободы в русской политической пустыне». Однако этот «оазис» располагал незначительными возможностями: царь по-прежнему мог наложить вето на любой законодательный акт, он руководил внешней политикой и мог прибегнуть к статье 87 без согласования с Думой и таким образом вновь обрести всю полноту власти без пересмотра своих решений. В Думе могли сколько угодно разглагольствовать, но ее состав обусловливал ее покорность. И лишь несколько ораторов, в их числе октябрист Гучков, критиковали организацию обороны.

Тем не менее Николай II едва терпел даже такое представительное собрание. Атаки Гучкова были косвенно направлены на его семью, поскольку большинство высших командных постов в армии занимали великие князья. Николай II не допускал, чтобы министры обсуждали свои планы с депутатами, и поэтому снял с постов двух министров — А. Ф. Редигера и А. А. Поливанова за то, что они «слишком сотрудничали» и вступали в обсуждение вопросов обороны.

В 1909 году Николай II запретил новому военному министру Владимиру Александровичу Сухомлинову появляться в Думе, заявив, что ему не следует обсуждать с депутатами свои дела, так как он министр царя, а не Думы. Он создал Думу не для того, чтобы получать от депутатов указания, они могут давать лишь советы. Сухомлинов впредь воздерживался от посещений Думы.

Царь был не единственным, кто питал враждебные чувства к любому представительству. Его министры и чиновники также считали, что все лучшие русские люди уже состоят на службе в государственном аппарате. Вне его оставалось лишь «несколько фанатиков или утопистов и политиканов».

С поражениями в войне с Японией трагическое поражение потерпели и «лучшие люди». Необходимо было все пересмотреть. Однако единственные школы управления — земства и городские думы с давних пор находились под надзором. Между 1900 и 1914 годами министр внутренних дел отменил выборы в городскую думу и городскую управу в 217 из 318 городов, в которых они были введены. Не могло быть и речи, чтобы обсуждать что-либо с «этими людьми».

Между аристократией и чиновничеством, с одной стороны, и народом, — с другой, создался своего рода социальный вакуум, который не могли заполнить торговцы или промышленники, так как они привыкли гнуть спину и их интересы лежали вне политики. И именно этот вакуум заполнил «рабочий класс», или, точнее, политические партии, выступавшие от его имени.

Но эти партии также находились под «усиленным надзором». Даже после 1906 года единственными легальными партиями были «Союз русского народа», октябристы и партия «мирного обновления». Социалистические массовые партии, были ли они «рабочими», «крестьянскими» или «буржуазными», не имели даже права зарегистрироваться как партии. Разве не говорил министр внутренних дел П. Н. Дурново: «Что до меня, то я не признаю никаких политических партий». Между 17 октября 1905 года — днем манифеста — и январем 1906 года 45 000 человек были отправлены в административную ссылку по обвинениям политического характера.