Марк Ферро - Николай II

Однако после его убийства в конце 1916 года все убедились в том, что никаких перемен не произошло… За границей Россию иногда называли колоссом на глиняных ногах. Пожалуй, точнее было бы сказать: колосс с парализованной головой. Это выявится во время войны и революции.

После поражений 1904–1905 годов силы русской армии были восстановлены, с одной стороны, благодаря влиянию генерала Баева на военные академии, с другой — в результате инициативы великого князя Николая Николаевича, снятого с поста главнокомандующего в 1908 году. Несмотря на то что за десять лет сменились десять начальников Генерального штаба, несмотря на военное превосходство немцев, особенно в артиллерий, русская армия прекрасно проявила себя в первый год войны. Во главе ее снова встал великий князь Николай Николаевич.

После первой крупной победы над немцами под Гумбинненом и над австрийцами в Галиции она понесла большие потери в сражении при Танненберге, но сыграла свою роль, оттянув немцев на восток и помешав Вильгельму II одержать победу на Западе. Без Гумбиннена у Франции, вероятнее всего, не было бы победы на Марне.

Как объявление войны произвело обманчивое впечатление — положило конец революционному движению, так и первые кампании породили иллюзии. В России, как и в других странах, полагали, что война будет недолгой. Когда же открылась трагическая правда, что запасов артиллерийских снарядов хватит лишь на три месяца военных действий, оказалось, что заводы смогут обеспечить лишь треть потребностей армии в боеприпасах. В тылу, где провели мобилизацию промышленности и транспорта, вскоре вздорожала жизнь и обострилась нехватка продовольствия.

Тем временем при дворе личные успехи, одержанные великим князем Николаем Николаевичем, начали беспокоить царицу. Она прежде всего не могла простить ему его пренебрежения к Распутину. Когда тот изъявил желание посетить Ставку Верховного главнокомандующего, великий князь сказал: «Он может приехать, но его повесят» [23] Генерал Деникин в своих воспоминаниях пишет, что и генерал Алексеев заявлял, что в случае приезда Распутина он выйдете отставку. . Поскольку военная кампания 1915 года не предвещала успеха, царица боялась, что ответственность за неудачи рано или поздно будет возложена на царя. Она писала ему: «Ох, не нравится мне присутствие Н. на этих больших заседаниях по внутренним вопросам! Он мало понимает нашу страну и импонирует министрам своим громким голосом и жестикуляцией…» И позже: «Разве ты не можешь понять, что человек, который стал просто предателем Божьего человека, не может быть благословен и дела его не могут быть хорошими».

По правде говоря, царь относился к великому князю Николаю Николаевичу с ревностью. У этого гиганта была такая величественная осанка! Ростом он был выше двух метров, свободно говорил перед солдатами, тогда как он, император, выступая с речами, поглядывал в текст, который держал кто-либо из министров, прикрывая его фуражкой. Генералиссимус пользовался большой популярностью. Репутация его была, безусловно, несколько завышена. Близкие ему люди прекрасно видели, как он под предлогом того, что является крупной мишенью, проявлял осторожность и держался подальше от фронта. Николай II был значительно храбрее. В хронике, снятой англичанами, есть кадры, где царь навещает раненых солдат на передовой. Он возвращается туда снова и снова, словно хочет принести себя в жертву, но ни одна пуля, даже самая шальная, его ни разу не задела.

Николай II внезапно решает отстранить от должности генералиссимуса и взять командование вооруженными силами на себя (лето 1915 г.).

Решение отстранить великого князя царь принял под давлением военного министра генерала В. А. Сухомлинова, который убедил его в том, что генералиссимус занимает примиренческую позицию в отношении Думы: он позволил своим генералам пригласить на фронт Гучкова и членов военно-морской комиссии Думы, с тем чтобы они оказали содействие в снабжении армии боеприпасами. «Это вмешательство может оказаться опасным», — объяснил Сухомлинов. Но сам царь согласился с созданием военно-морской комиссии, чтобы улучшить снабжение армии, и уволил министра внутренних дел Н. А. Маклакова, который открыто препятствовал этому сотрудничеству.

Комиссия выступила с критикой Сухомлинова: Дума нашла козла отпущения, обвинив генерала в плохом снабжении армии, что несомненно было преувеличением, — вряд ли один военный министр справился бы с такой проблемой. Дума, сессия которой должна была открыться 19 июля 1915 года, организовала широкую кампанию, направленную против Сухомлинова. Несмотря на противодействие Александры, Николай II уступил давлению некоторых генералов и депутатов Думы и снял Сухомлинова с поста 11 июня 1915 года. «Я был вынужден принести вас в жертву», — написал он в письме Сухомлинову…

В это время стало известно, что в результате наступления, проведенного генералом Августом Макензеном, немцы вступили в Варшаву. Продолжая наступление, они вскоре заняли Брест-Литовск, а затем и Ковно. И тогда в неописуемом беспорядке началась эвакуация населения в тыл.

Министр земледелия А. В. Кривошеин высказал мнение, что такое крупное переселение, организованное Ставкой, приведет страну к пропасти, к революции и к собственной гибели.

Новость об отставке великого князя Николая Николаевича и о его замещении на посту главнокомандующего поступит в Совет министров одновременно с этими мрачными сведениями.-.

Благодаря протоколу, составленному помощником шефа канцелярии А. Яхонтовым, в обязанность которого входила запись хода дебатов, имеются точные сведения о том, как Совет министров воспринял эту информацию и какой была его реакция. Речь идет о заседании Совета министров 6 августа 1915 года.

Обсуждался вопрос высылки евреев из Польши, которых рассматривали как возможных шпионов, способных прибегнуть к репрессиям, если с ними будут слишком плохо обращаться, в частности они якобы могут перекрыть предоставление займов банками. Речь шла также о выплате пенсионного пособия солдатам и, наконец, о революционной агитации в тылу, побуждающей рабочих подозревать правительство в предательстве.

Вот отрывок из протокола этого заседания, поражающий выражениями, которые употреблялись в ходе дискуссии.

Новый военный министр А. А. Поливанов почти не принимал участия в обсуждении. Он сидел молча, явно чем-то подавленный. Нервный тик головы и плеч был сильнее обычного… Председатель Совета министров И. Л. Горемыкин предоставил ему слово. Не сумев овладеть охватившим его волнением, Поливанов говорил прерывисто.