Марк Ферро - Николай II

Решив проявить волю, Николай II исключил из Государственного совета членов «прогрессивного блока» и заменил их правыми, которые таким образом приобрели в совете большинство. Он не ответил на пожелания Дворянского собрания, созванного в Новгороде и обратившегося к нему с просьбой «убрать темные силы» и создать «правительство доверия». Предводителю московского дворянства Базилевскому, обратившемуся к нему с подобными просьбами, Николай выразил благодарность за интерес, который тот проявил к судьбе родины, сказав при этом лишь, что «следует сплотить ряды». Приняв председателя Думы Родзянко, который предупредил его об опасности надвигающейся революции, Николай II ответил: «Мои сведения совершенно противоположны, а что касается настроения Думы, то если Дума позволит себе такие же резкие выступления, как в прошлый раз, то она будет распущена».

10 февраля 1917 года в присутствии Александры и Михаила великий князь Александр сказал царю, что не видит другого выхода, как выборы министров, приемлемых для Думы.

— Все, что вы говорите, смешно! Ники — самодержец! Как может он делить с кем бы то ни было свои божественные права? — ответила Александра.

Великий князь Александр взорвался:

— Я вижу, что вы готовы погибнуть вместе с вашим мужем, но не забывайте о нас! Разве все мы должны страдать за ваше слепое безрассудство? Вы не имеете права увлекать за собою ваших родственников в пропасть.

Так семейство Романовых покинуло царя еще до начала революции. Одновременно оно укрепило свои связи с Гучковым и военными.

Будучи председателем Центрального военно-промышленного комитета, Гучков поддерживал постоянные связи с военными. В отличие от Милюкова, который считал, что борьбу в Думе следует вести парламентским путем, поддерживаемый военными и «провинциалами» Гучков полагал, что следует опираться на общественные организации — земства или комитеты — и искать поддержки у более левых кругов, чем кадеты, в случае необходимости — даже у социалистов, разумеется, наиболее умеренных. И если они расходились в тактике, то цель была одна — совершить дворцовую революцию, чтобы избежать настоящей, да еще в разгар войны.

Отказ премьер-министра Штюрмера заказать партию винтовок в Англии прозвучал как сигнал к наступлению. Гучков разослал циркулярное письмо, в котором писал: «А если вы подумаете, что вся эта власть возглавляется г. Штюрмером, у которого… прочная репутация если не готового уже предателя, то готового предать, то вы поймете… какая смертельная тревога охватила и общественную мысль, и народные настроения». Оригинал письма был отправлен генералу Алексееву. Николай II об этом знал и предупредил генералиссимуса, что переписку с Гучковым следует прекратить. Николай был уже достаточно сердит на Алексеева за то, что тот запретил Распутину приехать в действующую армию. И на этот раз в душу Николая II закралось недоверие, из-за чего Алексеев впал в нервную депрессию и отправился на отдых в Крым. Его временно заменил генерал В. Гурко (ноябрь 1916 г.).

На Новый год великому князю Николаю Николаевичу, направленному командовать армией на Кавказ, через городского голову Тифлиса предложили занять место Николая II, как только все будет подготовлено. Великий князь отказался, считая, что «в разгар войны страна этого не поймет», однако не осудил эту мысль и не предупредил об этом царя. Генералы Брусилов, овеянный славой побед на фронте в Галиции летом 1916 года, и Рузский дали согласие на проект Гучкова. «Если надо выбирать между императором и Россией, мы выбираем Россию»; наследником останется Алексей, регентом будет Михаил.

По словам французского посла Мориса Палеолога, встречавшегося с Николаем II в начале 1917 года, царь был морально подавлен, он потерял веру в свою миссию, занемог, подобно генералу Алексееву, и как будто был близок к отречению. Смерть Распутина его лично не тронула. Он, однако, чувствовал, что все более остается в одиночестве: мать и дяди были настроены против него, а крайне правые горячо одобряли убийство Распутина.

В середине февраля царь покинул Ставку, чтобы навестить жену и заболевших детей, а 22 февраля неожиданно выехал в Могилёв.

Несмотря на разлуку с Александрой, Николаю нравилась его армейская жизнь. Он не вмешивался в решения высшего командования, в данном случае Алексеева, вернувшегося из Крыма. Однако выезжал на фронт, встречался с солдатами и подымал дух раненых. Он считал, что это его обязанность. Он привлекал к делам и наследника и гордился тем, что обучает его будущим обязанностям, в то время как его отец упустил эту сторону воспитания.

Однако пребывание Николая II на фронте не обошлось без других, более драматических последствий.

По воспоминаниям историографа царя генерала Дубенского, генерал Спиридович, бывший шеф охранной службы, срочно прибыл из Крыма, где находилась императорская семья, чтобы предупредить своего бывшего начальника дворцового коменданта Воейкова о дошедших до Ливадии слухах о заговоре, целью которого было убийство императрицы и Анны Вырубовой. Генерал Воейков не придал этому значения. Однако у царя появилось предчувствие, что что-то замышляется, по крайней мере в армии, после того как брат Михаил сообщил ему о недовольстве в Ставке по поводу его длительного отсутствия. Высшее командование и в самом деле считало, что в Царском Селе Николай снова попадет под влияние «камарильи». Царь, со своей стороны, знал о том давлении, которое хотели оказать на него союзники во время конференции в январе в Петрограде. Ему было известно, что английский посол сэр Джордж Бьюкенен поддерживает тесные отношения с Гучковым, Милюковым и великими князьями. Он, правда, не знал, что их совместные действия были направлены против Александры, иначе бы не оставил ее одну. Итак, Николай последовал совету своего брата и поехал в Могилёв. После его отъезда Александру, с которой он делился всем, охватило беспокойство.

«Мой драгоценный! — писала она. — С тоской и глубокой тревогой я отпустила тебя одного без нашего милого, нежного Бэби… Ты мужествен и терпелив — я всей душой чувствую и страдаю с тобой, гораздо больше , чем могу выразить словами… Наш дорогой Друг в ином мире тоже молится за тебя… Кажется, дела поправляются. Только, дорогой, будь тверд, покажи властную руку, вот что надо русским! Ты никогда не упускал случая показать любовь и доброту — дай им теперь почувствовать порой твой кулак.

…Крепко обнимаю и прижимаю твою усталую голову к моей груди… Чувствуй мои руки, обвивающие тебя, мои губы, нежно прижатые к твоим, — вечно вместе, всегда неразлучны».

Николай II вернулся на фронт по просьбе Алексеева. Когда развернулись события в Петрограде и произошла Февральская революция, царь находился в Пскове под защитой генерала Рузского.